– Построенному неизвестно из чего, кем и когда, – продолжил Женька.
– И зачем, – добавил Влад.
– Городу? – удивилась Маша. – Скорее гигантскому дворцу. Дворец с тысячью комнат и залов.
– Пусть будет дворец, – сказал Никита. – Мне всё равно. А вот что мне не всё равно, так это как отсюда выбраться.
– Спокойно, – посоветовал Влад. – Мы не так уж долго здесь и плутаем. Подумаешь, три часа. Все наши исследования ещё впереди. Опять же для очень уж сильного беспокойства лично я пока не вижу оснований. Тут есть чем дышать, довольно тепло и светло, а теперь ещё мы обнаружили воду и жизнь. Это, знаете ли, обнадёживает.
– Странный здесь свет какой-то, – сказала Маша. – Там, где он, конечно, есть. Откуда идёт – непонятно. И слабый. Дворец Сумрака.
– Поэтично, – хмыкнул Женька. – Но лично я не уверен, что здесь всегда такое освещение.
– Здесь всё странное и непонятное, – произнёс Никита. – А вот я не уверен, между прочим, что всё это дело рук человеческих. Какая-то чуждая логика. И не только логика.
– А что ещё? – заинтересовался Женька.
– Пропорции, – объяснил Никита. – Когда Маша сказала насчёт пьяного архитектора-недоучки, я тут же понял, что меня смущало всё то время, что мы тут находимся. Пропорции. Не рассчитаны они на человека. По-моему.
– Золотого сечения нигде не видать? – с ехидцей в голосе осведомился Женька. – Так я тебе скажу, что фигня это всё. Современные архитекторы редко о нём задумываются и, соответственно, его соблюдают. Помню, брал я как-то интервью у одного известного нашего... как бы это сказать... зодчего, так вот он...
– Пока ты не сказал, я об этом золотом сечении вообще не вспоминал, – перебил его Никита. – Да и при чём здесь оно? Что, если человеческие пропорции, то обязательно золотое сечение, что ли? Ты ещё про ряд Фибоначчи вспомни. Начитался, понимаешь, разной муры и туда же. Одно слово – журналист. Что с вас взять. Только и знаете, что по верхам скакать да народ с толку сбивать.
– Ты у нас, можно подумать, шибко образованный! – упёр руки в бока Женька.
– Эй, мальчики, – предостерегающе положила обоим руки на плечи Маша. – А ну-ка прекратите немедленно. Ещё ссоры нам не хватало!
– Я забыл, что собой представляет ряд Фибоначчи, – заметил Влад, – и с большим трудом вспоминаю, что такое золотое сечение. Но в словах Никиты, как мне кажется, есть резон. У меня тоже мелькала похожая мысль. Только я её промолчал, а Никита высказал. И правильно сделал. Молчание в нашем случае – отнюдь не золото.
– Вы хотите сказать, что это не люди построили? – с любопытством огляделась Маша. – И кто же тогда?