Мы с Фимой тоже заняли позицию с которой хорошо просматривался выход из штаба и невысокая лесенка крыльца всего из нескольких ступеней. Одноклассник лихорадочно возился в своем кофре, готовя к бою фотооборудование и шепотом чертыхаясь. Ему не нравилось скудное освещение и он лихорадочно подбирал правильное сочетание чувствительности объектива и яркости вспышки. В этом я помочь не мог никоим образом и потому постарался сделать вид, что меня здесь и вовсе нет, чтобы ненароком не попасть под горячую руку. За всеми этими приготовлениями время ожидания текло незаметно.
Но вот по собравшейся возле здания толпе прокатился смутный ропот, все разом защелкали затворами фотоаппаратов, кнопками диктофонов, зашевелились, пытаясь протолкаться поближе к крыльцу. Массивные двери открылись, и на пороге в сопровождении нескольких офицеров возник командующий. Даже при таком освещении было заметно насколько усталым, осунувшимся выглядит его лицо. Куда там наша с Фимой единственная бессонная ночь, здесь таких ночей отпечаталось как минимум две, если не три, причем проведены они были явно не в компании с бутылкой виски. Одет генерал был в самую обыкновенную полевую форму, точно такую же, как на его офицерах. Бросалось в глаза, что его камуфляж идеально выглажен и свежепостиран, а воротничок сверкал прямо-таки снежной белизной. Головного убора бритый наголо генерал похоже не признавал в принципе. Решительно шагнув на верхнюю ступеньку крыльца, командующий властно вскинул вверх руку, призывая всех соблюдать тишину.
— Господа… и дамы, — он чуть иронично улыбнулся самым уголком рта. — К сожалению, у меня для вас плохие известия…
Все затаили дыхание вслушиваясь в звучание его глухого резко отсекающего слова голоса. Все ждали, что же скажет этот без сомнения сильный и волевой человек, как повернутся дальнейшие события. И тут генерала прервал резкий надрывный свист стремительно переходящий в вой. Он несся нарастая откуда-то с вышины ночного неба. Никто ничего не успел сообразить, я лишь инстинктивно сжался, втягивая голову в плечи, и тут ударило. Было полное ощущение того, что земля качнулась под ногами, возмущенно пытаясь скинуть со своего тела обнаглевших двуногих букашек. Где-то на территории городка миротворцев, за штабным зданием вспухло черное облако разрыва. Отчаянно взревела сирена, истошно завизжали, перекрывая ее вой, женщины-журналистки, что-то непонятное закричали мужчины. Командующего, еще пытавшегося продолжать говорить, настойчиво впихивали обратно в штабную дверь. Огромный закованный в бронежилет десантник, загородив его от журналистов бронированной грудь и пятясь спиной вперед, судорожно дергал во все стороны вскинутым к плечу автоматом.