Он смотрел на Бонда оценивающе и принял его не более как за анатомический курьез. Было очевидно, что это был эксперт в своем роде человек, интересы которого заключались в изучении фактов, вещей, теорий но никак не человеческого существа. Бонду хотелось, чтобы М. кратко объяснил ему все и не прибегал бы к своим хитроватым, почти по-детски негодным привычкам к сомнительным сюрпризам - пугать сотрудников "чертиком из коробочки".
Посетитель был среднего возраста, розоватый, упитанный, одет фатовато по неоэдвардианской моде - отвернутые манжеты на темно-синем с четырьмя пуговицами пальто, жемчужная булавка в тяжелом шелковом галстуке, белоснежный воротничок, запонки, по форме напоминающие старинные монеты, пенсне на толстой черной ленточке. Бонд определил его как литератора, вероятно, критика, холостяка, возможно, с наклонностями гомосексуалиста.
М. сказал, что доктор Фэншейв является известным авторитетом по ювелирному антиквариату. Он так же, хоть это и конфиденциально, служит советником Таможни Ее Королевского Величества и разведывательных органов по такого рода вопросам.
- Его мне рекомендовали мои друзья из МИ-5. Это по поводу нашей мисс Фройденштейн.
Бонд поднял брови. Мария Фройденштейн была секретным агентом, работающим на советское КГБ в самом сердце Секретной службы. Она числилась по отделу связи, но была в особом закрытом секторе, созданном специально для нее и ее обязанность сводилась к работе с "Пурпурным шифром", который так же был создан специально для нее. Она отвечала за шифровку и отсылку шесть раз в день пространных сообщений о "Текущих событиях" в адрес ЦРУ в Вашингтоне. Послания были продукцией Секции 100, которая отвечала за двойных агентов. "События" были изобретательной смесью действительных фактов, безобидных сведений, а иногда и настоящими перлами существенной дезинформации. Мэри Фройденштейн уже была известна как советский агент, когда ее оформляли в Секретную службу. Ей разрешили похитить ключ к "Пурпурному шифру" с тем, чтобы русские получили полный доступ к "Текущим событиям" - могли бы перехватывать и расшифровывать сообщения - и таким образом, когда понадобится, их можно было бы напичкивать фальшивыми сведениями.
Это была сверхсекретная операция, которую следовало проводить с особой тщательностью, но сейчас она осуществлялась без запинки уже три года. Если Мэри Фройденштейн и подбирала кое-что из разговоров в штабной столовой, это считалось неизбежным риском. Сама она была достаточно непривлекательной особой, и никто не испытывал беспокойства по поводу ее возможных связей.