Идти было недалеко. Пять трамвайных остановок, или минут сорок пешком. Но это если не спешить и идти тихим прогулочным шагом, потому что, если поднажать, "добежать" можно было и за полчаса. Впрочем, торопиться было некуда. И, хотя погода к вечеру окончательно испортилась – как будто и не начало октября в центральной Европе, а конец ноября в Питере или Хельсинки – трамвай Лиса отпустила, тихо и совсем не по-русски постукивать по рельсам, а сама отправилась искать счастья, наобум сворачивая в любую, подвернувшуюся на пути улицу. Сырость и холод ей совершенно не мешали, как, впрочем, и поздний час. Напротив, они, как ни странно, еще больше поощряли не на шутку разыгравшееся желание, всем на зло, выпить большую чашку капучино и съесть хотя бы одно – "а лучше, два" – из так приглянувшихся ей в привокзальной кондитерской пирожных.
"Просто мания какая-то!" – Лиса увидела впереди неоновую вывеску над освещенной голубовато-зеленым светом витриной и шестым чувством угадала, что это именно то, что она ищет. И не ошиблась.
В кафе, которое, несмотря на поздний час, кажется, и не собиралось закрываться, сидели в основном пары средних лет, пили чай или вино, негромко разговаривали, но произносимые ими слова скрадывала тихая музыка, в которой Лиса с удивлением узнала сороковую симфонию Моцарта. И вообще, здесь было удивительно тихо – только негромкая, как бы на пределе слышимости музыка и почти беззвучные разговоры посетителей – тепло, и уютно. И еще здесь очень хорошо пахло. Кофе, ваниль, и еще что-то, может быть, кардамон, но при этом все запахи, как и звучащая фоном музыка, были как бы на пределе восприятия. У кого нос хороший, услышит, а остальные, пожалуй, что и нет. Она прошла в глубину небольшого зала, повесила свой плащ на старомодную деревянную вешалку, села за единственный свободный столик и улыбнулась подошедшему к ней немолодому официанту, который, почти наверняка, и был хозяином этого чудного места.
– Капучино, пожалуйста, – сказала Лиса, жестом отказываясь от меню в бордовом кожаном переплете. – И какое-нибудь пирожное. На ваше усмотрение, – снова улыбнулась она. – Только обязательно вкусное.
На самом деле, это было чистое наитие, род интуитивного прозрения, имеющий к настоящей магии такое же отношение, как развитая математическая способность или идеальный музыкальный слух. Просто что-то сложилось в голове из обрывков слов, поведенческих стереотипов, интонаций и выражения глаз, чувства времени и ауры места, буквально пронизанного токами прошлого, которое, как теперь выяснялось, никуда не делось. Вот он и угадал. А по-другому эту задачку решить вряд ли бы удалось. Во всяком случае, не здесь и не сейчас.