…
Что тут скажешь? Не надо было ехать в Рязань? И верно, не надо было, но судьбе не прикажешь. Но, может быть, судьбу можно перехитрить?
* * *
– У русских появился кто-то очень сильный в Москве, – сказал Наблюдатель и приложился к стакану, хотя, как показалось Лисе, пить он в этот момент совершенно не хотел. – Говорят, – ковбой оторвался от стакана и неожиданно глянул на Лису равнодушным взглядом смертельно уставшего человека. – Говорят, он чувствует эманацию метров за двести-триста. Бродит по городу и вычисляет.
– Много провалов? – спросила Лиса, уже понявшая главное. Как бы давно они не были знакомы, на самом деле, Наблюдателя она не знала.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Знал бы, сказал.
– А у тебя, выходит, есть знакомые в Москве? – Лиса увидела, как мимо двери харчевни медленно прошел Твин, и, зачерпнув ложкой суп, снова посмотрела на Наблюдателя.
– Некорректный вопрос, – усмехнулся тот. – Без комментариев.
– Ну без, так без. – Суп, как всегда, был вкусный и обжигающе горячий. – А про Иакова ничего не слышно?
– Говорят, он умер, – Наблюдатель залпом допил виски и встал. Показалось ей или нет, что именно этот вопрос заставил его вдруг заспешить? – Он ведь старый был, вот и умер. Извини, но мне надо идти.
– Какие извинения, Наблюдатель, – улыбнулась заинтригованная увиденным Лиса. – Ты же знаешь, я тебя люблю и всегда рада видеть.
Наблюдатель ушел, а Лиса посидела еще, смакуя свой кофе, и не столько обдумывая то, что он ей сказал, сколько пытаясь догадаться, о чем умолчал.
Через неделю после этого, второго октября, она вместе с Чертом, Пикой и группами Юрика и Кочерги, предприняла отчаянно рискованную попытку поймать московского нюхача на живца. Дурное дело не хитрое, начать да кончить, вот только и начинать, если честно, не следовало. Ей вообще не нужно было лезть в это дерьмо. Можно было бросить информацию ребятам из русской боевки, и, кто знает, может быть, им повезло бы больше. Однако сделанного не воротишь, а нюхачка оказалась намного сильнее, чем сказал Наблюдатель, который, скорее всего, всей правды не знал. Какие, к черту, триста метров! Она учуяла совершенно "холодного" Черта метров с двухсот, а когда началась резня, "вела" их через всю Москву. А Москва, известное дело, столица нашей родины, и припасено в ней на всякий – в том числе, и такой вот – случай много чего такого, от чего легко случаются преждевременные похороны. Гон был безумный, но страшнее всего было то, что не было никакого шанса оторваться. Это Лиса поняла довольно скоро, но и сдаваться было не с руки. Женевские конвенции на таких, как она, не распространялись.