… В любом случае, быть
богом лучше, чем
выродком. Однако проблема заключалась именно в этом. Быть тварью она умела, но никто, ни она сама, ни Виктор, ни
тот, кто, судя по всему, и был настоящим
вседержителем, и кого Лиса по-прежнему считала своим
Богом, не мог – не знал? – или не желал объяснить ей, что и как она теперь должна делать. Как жить, кем быть, куда идти?
И интуиция молчала, и логика была бессильна. А сердце…
"Господи, – спросила она в отчаянии, обращая глаза к высокому небу. – Зачем?"
Зачем напустил ты зверей судного дня на тварей своих, если не исполнились еще установленные сроки? Но если и так, если все уже решено, если решил и судил, зачем же ты создал нас из плоти и крови и зачем вложил в нас человеческие души? Что делать, если и мы тоже твари твои, чувствуем, как люди, любим и скорбим? Зачем обрек ты нас на муки и смерть, зачем судил нас стать жертвой, а потом остановил занесенный для последнего удара меч? Не для того ли, чтобы, пережив все, что выпало нам пережить, злее рвали мы овец твоих, и обливались кровью наши сердца? Ведь и мы твари твои, Господи! Людьми родились мы, людьми умирали бессчетно в муках и страхе, людьми, Господи, а не волками …
– Дебора!
Она очнулась от своих тяжелых мыслей и только теперь заметила, что уже не одна. Рэйчел подошла совсем близко и остановилась буквально в нескольких шагах, сохраняя дистанцию и предоставляя, таким образом самой Лисе решить, вступать ли в разговор или продолжать оставаться одной. Однако Лиса и сама не знала, чего ей хочется больше. Желала ли она, чтобы подруга Германа ушла, или лучше, чтобы осталась?
– Тебе больно? – неожиданно спросила Рэйчел.
– Больно? – переспросила Лиса и ощутила вдруг страстное желание разделить с кем-то, но только не с Виктором, свою темную боль. – Больно…
"Как она узнала? Или у меня на морде все написано?!"
– Как ты узнала, Рэйчел? – Это был лишний вопрос, и Лиса поняла это в тот же момент, как слова сорвались с губ.
– Я чувствую. – Ответ был прост, но за этими простыми словами, произнесенными обычным будничным тоном, скрывалась пропасть, о которой Лисе не хотелось даже думать. Жестокий дар, страшная ноша…
"Как она с этим живет? Но ведь живет!"
– Его ты тоже чувствуешь? – спросила она вслух.
– Да, – грустно улыбнулась Рэйчел, "сбрасывая" окутывающую ее "тень". – Я чувствую всех. Только некоторые должны находиться совсем рядом, как ты сейчас, а другие… – Женщина не стала скрывать от Лисы своих чувств. – Его я чувствую по-другому…
– Ты знаешь? – спросила Лиса, понимая, что с этой женщиной иначе нельзя. Или прямо, откровенно, или никак.