– Спасибо, я не пойду.
Академик Сахаров как сидел напротив, так под стол и свалился. И не вылезает.
Курьеру что, его дело маленькое, он хмыкнул да уехал. А Сахаров из-под стола слабым голосом спрашивает:
– Петр Леонидыч, вы в своем уме?
– Да ладно вам, Андрей Дмитрич. Вылезайте, доиграем.
– Доиграемся!
Капица по столу костяшкой – хлоп! Прямо над головой у Сахарова. И говорит:
– Рыба!
У Сахарова в мозгу чего-то – щелк! Вылезает из-под стола, глядит вроде на Капицу, а глаза куда-то внутрь. Явно замыслил недоброе.
Капица на дачу уехал, Сахаров опять под стол. Сидит там, доминошной костяшкой снизу по столешнице постукивает и к чему-то прислушивается.
Назавтра Капице из института звонят, умоляют:
– Приезжайте, товарищ директор, а то у нас академик Сахаров с ума сошел. Во дворе по лужам прыгает. Всех посылает, говорит, не мешайте работать, я ставлю эксперимент. Прыгнет – и смотрит, как вода через край выплескивается.
– Стоп. Подождите минуту, у меня как раз дождик был.
Вышел Капица из дома, прыгнул с крыльца в лужу. Проследил за волной. Нахмурился. Вернулся к телефону, а оттуда прямо визг:
– Ой, Петр Леонидыч, спасите! Они уже с академиком Ландау вдвоем прыгают!
Капица вздохнул тяжело, поглядел с тоской на свой любимый сарай, где уже почти синхрофазотрон спаял, маленький только, и говорит:
– Ладно, высылайте машину. Должен же я этим оболтусам смету на эксперимент подписать. Сами не догадаются, а ботинки ведь не казенные у них и уже небось разваливаются. Хоть ботинки компенсируем…
А тем временем Берия сидит на работе, списки приглашенных на юбилей товарища Сталина читает. Читает раз, читает два, удивляется. Вызывает секретаря. Тычет ему бумагу в нос.
– Тут какая-то ошибка. Почему забыли эту английскую штучку, любимого физика-шмизика товарища Сталина академика Капицу, растуды его туды?
– Никак нет, не забыли, Лаврентий Палыч. Он сказал, не придет.
С Берией чуть апоплексический удар не сделался. Отдышался всесильный министр, выдвинул ящик стола, достал бутылку вазисубани, пробку внутрь пальцем протолкнул, хлебнул из горлышка. Вроде полегчало ему. Протер запотевшее от злости пенсне и зловеще так спрашивает:
– Это точно?
– Так точно, Лаврентий Палыч.
Ну все, Берия думает, капец тебе, дорогой товарищ Капица. Не простит Хозяин такого отношения. Ох, попил ты моей кровушки – теперь я в твоей искупаюсь… Хватает список и бегом к Сталину. Вот, говорит, Коба, гляди, сколько народу будет.
Сталин посмотрел в список одним глазом и сумрачно так:
– Кругом бардак – и у тебя бардак. Машинистку свою накажи, на букву «к» одна фамилия пропущена.