– Зачем? – очень натурально удивился командир.
– Сами же говорили про уникальный опыт. Второй такой машины нет. Это ведь живой Бобров, лучший в мире штурмовик! – Чумак невольно повысил голос.
– У машины не откатана до конца программа. Завод не примет ее. Не имеет права.
– Бог с ним, с заводом! – почти закричал Чумак. – Машину надо отогнать в распоряжение конструкторского бюро. Надо! Она не может пропасть! Что, в КБ этого не понимают?!
– Старший лейтенант Чумак, проснитесь. Заказчик поставил задачу – готовить слетанное звено. При чем тут машина Боброва? Она сама по себе ничего не стоит. А вашего звена, повторяю, больше нет!
Чумак растерянно оглянулся на бобровский «Ворон», будто просил у него поддержки.
– Это не простая машина, – глухо произнес Хусаинов, глядя под ноги. – Это машина ведущего. И она практически готова, вы же знаете. Она хоть сейчас поднимет звено, отведет на цель и выполнит задачу, как никто другой. Здесь нет таких живых пилотов, как этот «Ворон». Закончить программу – дело формальное, хватит месяца, от силы двух. Нужно только полетное время. Разрешите нам, мы сами ее откатаем. Только разрешите.
– Не вижу смысла, – отрезал Козлов.
– Прошу вас, – все так же глухо сказал Хусаинов. – Допустим, вы сейчас не видите смысла. Но он откроется, когда вы сдадите эту машину. Мы ее откатаем. Найдем резерв времени. Дайте только полетное.
– Не пожалеете, – пообещал Чумак. – Когда с этой машины снимут данные, заказчик будет на седьмом небе от счастья. Матрица ее мозга…
Козлов поглядел на Чумака, как на несносного ребенка. Выпрямился и поставил голову прямо. Передумал бодать.
– Теперь понял, – сказал он. – Грешным делом я думал, хоть вы тут нормально соображаете. Нет, ничуть не лучше остальных. Вы помешались все на этой матрице мозга. Вот и носитесь с отдельно взятой машиной. Смотреть масштабнее надо, молодые люди! Обернитесь, Чумак, и доложите, что видите перед собой.
– Ну, «Ворон», – буркнул Чумак, не оглядываясь.
– Вы обернитесь и посмотрите внимательно, – повторил Козлов терпеливо.
Чумак повернулся кругом.
– Сухой полсотни пять «Ворон», он же «Рэйвен пять», третий выпуск в установочной партии, техзадание три один, бортовой один два один, состояние отличное, пилот-наставник майор Бобров, – пробубнил он.
– Состояние хорошее, – поправил Козлов. – Теперь доложите мне: то, что вы видите, похоже на перехватчик?
– Ну… В общих чертах… Не особенно.
– А на разведчик?
– Не сказал бы.
– Вы очень любите эту машину, я понимаю. Я тоже летчик, если вы забыли, и у меня тоже есть любимый самолет. Но знаете ли, какая тонкость, старший лейтенант Чумак. То, что вы видите перед собой, оно – штурмовик. Оно не работает в одиночку. Ни-ког-да.