Несколько раз Адамчик пытался уверить себя, что напрасно преувеличивает опасность, но все же полностью избавиться от чувства страха никак не мог. Не помогли даже доводы вроде того, что, мол, Магвайр побоится ставить под удар свою карьеру, что вряд ли он решится в такой обстановке на крайние меры, например, на убийство новобранца. Адамчиком по-прежнему владел страх. Перед глазами вставало озверевшее, искаженное ненавистью лицо штаб-сержанта, его выпученные глаза, отвратительно перекошенный рот. Страх буквально парализовал Адамчика. Страх и отчаяние, смешавшись в его душе, вылились в какое-то озлобление. Ему казалось, что еще мгновение — и он завопит от этой чудовищной безысходности, он готов был проклинать не только Магвайра, но и всех, кто виноват во всем этом диком хаосе, — командование, правительство, всю систему. Ведь кто-то же в конце концов должен нести ответственность за то, что таким типам, как Магвайр, доверяют десятки человеческих жизней, что им позволяют тиранить людей, топтать их, калечить и убивать. В чем же он, рядовой Адамчик, провинился, что его отдали в руки этого безумного «эс-ина»? В этом была вопиющая несправедливость. Сделанное сейчас Адамчиком открытие буквально подкосило его. Вывод, к которому он пришел, лишил его способности обдумать все спокойно. Теперь ему уже казалось, что он раздавлен и растоптан. Как будто бы в тот самый момент, когда где-то вдали, замерцал слабый луч надежды, мрачные стены казармы вдруг начали со всех сторон надвигаться на него, грозя похоронить. Он почувствовал себя в западне, в проклятой мышеловке с захлопнувшейся дверцей. А страх все стучал и стучал в сердце, убеждая, что конец близок и спасения нет. Нет, сегодняшней ночи ему не пережить.
Наконец наступило время отбоя. В кубрике погас свет. Уэйт и Адамчик стояли в темноте у своих коек, ожидая вызова в сержантскую. Когда солдаты на койках успокоились и в кубрике наступила тишина, Мидберри вывел их в коридор. Шагая позади Адамчика, Уэйт шепотом спросил, надумал ли он поддержать его. Тот молча кивнул головой.
— Ты мне скажи, а не кивай, — прошипел Уэйт. — Да или нет?
— Я же говорю «да»…
— Прекратить разговор! — прикрикнул Мидберри.
— Ты скажи только, что, мол, требуешь следователя, и все, — не унимался Уэйт.
Сержант остановился, повернулся лицом к солдатам.
— Кому сказано, прекратить разговоры? — рявкнул он злобно. — Иль опять не ясно?
— Ясно, сэр, — дружно ответили оба.
— То-то же. А теперь ты ступай в сержантскую, — он слегка подтолкнул Адамчика, пропуская его в дверь. И, повернувшись к Уэйту, добавил: — А ты пока что постой тут. Ясно?