Наконец решилась, набрала в грудь воздуху и тут же разочарованно крякнула: сангины в коробе не было. Графит, перо, сепия,
А модель ясно дала понять - только сангина.
Она оторвала локоть от стола. Рука повисла в пустоте. Пальцы дрожали.
- Главное - не двигайся. Сейчас вернусь.
Она кинулась на кухню, нашла бутылку джина и утопила свой страх. Постояла с закрытыми глазами, держась за край раковины. Так… Еще глоток… На дорожку…
Когда она вернулась, он поднял на нее глаза и улыбнулся.
Он знал.
Эти люди всегда узнают друг друга. Даже самые униженные и смирившиеся.
Это как зонд… Или радар.
Деликатное участие, отпущение грехов…
- Тебе лучше?
- Да.
- Тогда вперед! Пора начинать!
Он держался очень прямо и слегка отчужденно - совсем как она. Заставив себя успокоиться, посмотрел прямо в лицо той, что унижала его, сама того не понимая.
Его взгляд был печальным и просветленным.
Больным.
Доверчивым.
- Сколько ты весишь, Венсан?
- Около шестидесяти…
Шестьдесят кило вызова здравому смыслу.
(Зададим себе неприятный, но интересный вопрос: Камилла Фок протянула этому парню руку, чтобы помочь ему, как думает он сам, или для того, чтобы усадить его, голым и беззащитным, на красный пластиковый стул в кухне и препарировать?
Что это было? Сочувствие? Любовь к человечеству? Да неужели?
А может, она все просчитала заранее?
Его водворение наверх, собачий корм, доверие, гнев Пьера Кесслера, уход с работы, тупик…
Все художники - чудовища.
Нет. Невозможно. Это было бы слишком неприятно… Истолкуем сомнения в ее пользу и помолчим.
Эту девушку понять не так-то просто, но хватка у нее бульдожья. А что, если ее врожденное благородство именно сейчас и проявляется? В этот самый момент, когда зрачки у нее сузились и взгляд стал совершенно безжалостным…)
Они не заметили, как стемнело. Камилла машинальным движением зажгла свет. Оба - художница и натурщик - одинаково взмокли от пота.
- Остановимся. У меня судороги. Все тело болит.
- Нет! - закричала она.
Ее жесткий тон удивил обоих.
- Прости… Не… Не шевелись, умоляю тебя…
- В брюках… в переднем кармане… Транксен… Она принесла ему воды.
- Потерпи еще немножко… Очень тебя прошу… Можешь прислониться к стене, если хочешь… Я… Я не умею работать по памяти… Если ты сейчас уйдешь, мой рисунок можно будет отправить в помойку… Извини меня, я… Я почти закончила.
- Все. Можешь одеваться.
- Это серьезно, доктор?
- Надеюсь… - прошептала она.
Он потянулся, погладил собаку, прошептал ей на ухо несколько ласковых слов. Закурил.
- Хочешь взглянуть?
- Нет.
- Да.
Он выглядел потрясенным.
- Черт… Это… Это круто. И жестоко…