Бринд Амор смотрел на Лютиена так долго и пристально, что тому стало несколько неуютно. Затем лицо волшебника смягчилось, и он стал казаться юноше похожим на отца — отца, каким Лютиен надеялся его увидеть.
Во всей сумятице нескольких последних недель Лютиен осознал, что он вряд ли вспоминал о Гахризе Бедвире с тех пор, как Кэтрин принесла ему «Ослепительный», фамильный меч Бедвиров, вместе с вестью о том, что на острове Бедвидрин разгорелось восстание. Лютиену захотелось узнать, как дела у Гахриза сейчас. Его кольнула тоска по дому, однако мысль об Этане, его брате, которого Гахриз отправил на верную смерть, и о варваре Гарте Рогаре, друге Лютиена, который был убит на арене после того, как тот победил его в бою, быстро развеяла это чувство. Лютиен покинул Бедвидрин, покинул отца, имея на то веские основания, и теперь безумный круговорот событий не оставлял ему времени на беспокойство о человеке, которого он больше не считал своим отцом.
Он увидел Бринд Амора в другом свете. Внезапно юный Бедвир ощутил необходимость в одобрении этого старого мудрого человека, необходимость увидеть его улыбку, такую же, какой улыбался Гахриз, когда Лютиен побеждал на арене.
И Бринд Амор сделал это и положил руку Лютиену на плечо.
— Отправляйтесь сегодня же, — сказал он молодому человеку.
— Я направлюсь к Бронегану и дальше, до полей Эрадоха, — пообещал Лютиен. — А когда я присоединюсь к вам на восточном краю Глен Олбин, я приведу с собой отряд не меньше того, который вскоре выступит из Кэр Макдональда.
Бринд Амор кивнул и похлопал его по спине, после чего Лютиен помчался разыскивать Оливера и их лошадей, чтобы как можно быстрее отправиться в путь.
Старый волшебник еще долго стоял на стене, глядя вслед Лютиену, а потом уже просто в пространство. Он сам вывел юношу на этот путь — в тот день в пещере дракона, когда отдал ему алый плащ. Он был ответственен, по крайней мере отчасти, за возвращение Алой Тени. И когда он смотрел на Лютиена, который так охотно взял на себя ответственность, предложенную ему, его старая, хрипящая одышкой грудь вздымалась от гордости.
Той гордости, которую испытывает отец, глядя на сына.
— Он правильно поступил, — заметила Сиоба, взбираясь на стену рядом с Кэтрин. Кэтрин не обернулась на полуэльфийку, хотя и была удивлена, что та выбрала именно эту часть стены, рядом с ней.
Внизу Оливер с Лютиеном выезжали из ворот. Оливер трусил на своем желтом пони, а Лютиен гордо восседал на сверкающем белоснежном Ривердансере. Они уже попрощались со всеми, с кем могли, и теперь скакали вперед, не оглядываясь. Бок о бок, друзья пересекали внутренний двор, где все еще валялись трупы циклопов, до которых не дошли пока руки похоронной команды, — черно-серебряные пятна на подтаявшем снегу.