— Пора уходить, — заметила Кэтрин, подхватывая под локоть юного Бедвира, еще не вполне пришедшего в себя.
Юноша растерянно взглянул на подругу юности и на Сиобу, стоявшую рядом с ней, и позвони себя увести.
Не успели циклопы моргнуть глазом, как эриадорцы растворились в переплетении узких улочек нижнего района Монфора. Одноглазые, которые, наконец, выбрались из Собора через потайной проход, остановились в полной растерянности, бестолково размахивая копьями. Они так и не решились последовать за ускользающей добычей и углубиться в лабиринт улиц, где из-за каждого угла мог выскочить отряд повстанцев.
Когда беглецы удалились на некоторое расстояние, Оливер замедлил шаг и потянул Лютиена за рукав. Юноша оглянулся и проследил за взглядом хафлинга, устремленным на главную башню Собора. Лед, покрывавший стену, ослепительно блестел в лучах утреннего солнца, но то пятно, на которое указывал потрясенный хафлинг, невозможно было ни с чем перепутать.
В двухстах футах над землей на стене башни виднелся красный силуэт, алая тень. Волшебная накидка Лютиена вновь проявила свои необычные качества, запечатлев на камне легендарный силуэт, послание от Алой Тени ко всему простому народу Монфора.
— Тебе не следует находиться здесь, — заметил Оливер, при этом с его губ сорвалось облачко пара.
Хафлинг уцепился за край плоской крыши и ловко вскарабкался наверх. Затем он вскочил на ноги и похлопал в ладоши, чтобы восстановить кровообращение.
Уже стоявший на крыше Лютиен ничего не ответил, только молча кивнул в направлении Собора. Оливер подошел к нему и остановился рядом с другом, поразившись огонькам, сверкавшим в карих глазах юноши. Хафлинг повернулся к юго-западу и устремил взгляд на величественное здание, чей силуэт ярко выделялся на фоне серого зимнего неба. Оливер смог разглядеть тело герцога Моркнея, все еще примерзшее к стене, и даже копье, торчавшее в его голове. Однако веревка, обмотанная вокруг шеи мертвеца, теперь свисала вниз, ее противоположный конец больше не обвивался вокруг башенного зубца.
— Они перерезали веревку, — воскликнул хафлинг, моментально впадая в ярость при виде этой возмутительной сцены. — Но мертвый герцог все еще держится!
Действительно, циклопы обрезали веревку, надеясь освободить тело своего бывшего предводителя. Однако ниже по стене башни веревка так крепко примерзла, что одноглазые ничего больше не могли поделать. Копье, предназначавшееся Лютиену, вонзилось в голову герцога и торчало оттуда, словно чудовищный усик насекомого; и теперь Моркней напоминал огромного жука, припечатанного к стене метким ударом сказочного великана.