— Не выйдет, — пропыхтел Данилыч, — режь! — И под ударами ножей туго натянутые петли провисли и ушли под воду в сторону от «Гагарина».
То же повторилось при попытке вытянуть правое крыло. Я снова с беспокойством поглядел на далекую дюральку. Браконьерят обычно вдвоем, нас пятеро; но если они вдвоем вытягивают эту сеть… К счастью, дюралька не делала попыток приблизиться.
— Они думают, мы рыбоохрана! — Шкипер ухмыльнулся. Затягивать операцию все же не хотелось. Вслед за Сергеем, вооружившись ножом, я прыгнул за борт.
Винт напоминал капроновый кокон. Мы на ощупь кромсали его скользкую плоть. Остатки сети забились в дейдвуд, их никак не удавалось поддеть. Вода, непривычно пресная, щекотала ноздри.
— Ну что, ну как? Уже? — после каждого нырка с поразительным однообразием спрашивал Данилыч.
— Уже, — ответил наконец Сергей. — Сил уже больше нет. На стоянке дочистим.
Я вскарабкался на корму. Палубу залепляла чешуя. Даня и Саша торопливо срезали остатки путанки, впившиеся в розовый живот осетра. Из мешка выглядывали остывающие пуговицы судачьих глаз. Злостно раздувал жабры крупный лещ.
— Черт! Повезло, — сказал Сергей.
— Повезло, — согласился Данилыч, — а теперь иди на нос и следи, как бы нам опять не напороться. Я имею в виду, тут у них сетями весь залив перегорожен.
Чувствовалось, что второе попадание в сеть шкипер уже не считал бы везением. Место неожиданной рыбалки осталось позади. Браконьерская дюралька помчалась подбирать остатки.
— Интересно, — произнес Даня, — ше мы не икаем? Они ж нас наверняка сейчас вспоминают!
— Ничего, — возразил добрый Данилыч, — у них края остались. Свяжут. Путанка, конечно, была хорошая. Но с двух таких рыбалок и новую можно купить!
По-моему, капитан ошибался. Если исходить из того, что квадратный метр сети стоит трех килограммов рыбы, то один-единственный заброс окупал ее саму вдвое. «А наша сеточка — под Бердянском», — услышал я внутренние голоса членов команды и особое мнение Данилыча:
— Ударили Сеню кастетом…
II
Команда предвкушала уху. Влажный мешок с рыбой грузно пошевеливался на палубе, точно там сидел гоголевский дьяк. Погода была прекрасной, сон после утреннего купания разошелся.
— Спеть бы, — предложил Сергей, — почему об Азовском море песен нет?
— Та-ган-рогский залив, — затянул я на мотив «Севастопольского вальса», и экипаж подхватил:
Таганрогский залив!
Помнят все моряки!
Разве можно забыть мне вас,
За-ла-тыя деньки!..
В хоре выделялся тенор Сергея, который для разнообразия пел на мотив не «Болеро», а «Яблочка». Один Саша что-то молчал.
— Вижу парус! — закричал Даня нарочито пиратским голосом.