История бытования цикла «Сталин и дураки» состоит почти из сплошных лакун, восстановить ее связно вряд ли удастся. Мало известно и о самом авторе: наиболее четко прослеживается, и то не до конца, лишь заключительный, «психиатрический» этап его биографии.
Копия текста находится в личном архиве психиатра, пожелавшего сохранить инкогнито. Это не бывший лечащий врач Корягина, и вообще человек из другого поколения. Трудно оценить, идет ли речь о прямом нарушении врачебной тайны. Скажем так: пока Корягин сам пытался распространять свои новеллы, это было его сугубо личным (и в перспективе уголовным) делом. Когда цикл «Сталин и дураки» превратился в предмет медицинской экспертизы, все осложнилось. Будем уважать это. В любом случае, мечта Корягина — для кого-то безумная — сбылась, его текст выходит наконец на довольно широкую и, надеемся, благодарную аудиторию.
Вот что мы знаем об авторе (далеко не все эти факты поддаются проверке). Примерно с 1935 года Корягин работал в так называемом «аппарате Поскребышева», причем остался на службе и после того, как его шеф угодил в опалу. Поскребышева часто ошибочно зовут «секретарем Сталина». Поначалу так и было, но вообще-то генерал (!) Поскребышев — заведующий канцелярией генсека ЦК КПСС, и под его началом трудился внушительный штат референтов, порученцев, архивистов и т. п.
Одним из таких низовых работников стал тридцатилетний Корягин. Откуда он взялся, как пришел на работу в Кремль, каковы были его функциональные обязанности — вопрос уже для историков. Мы пока вынуждены довольствоваться теми сведениями, что сообщил Корягин лечащему врачу в конце 70-х. Точнее, многократным пересказом этих сведений: степень искажения можете представить сами.
Корягин не сделал карьеры, но считался работником ценным и мог бы задержаться в аппарате ЦК еще надолго. Он и так «пересидел» пенсионный возраст на несколько лет. Уволился он в 68-69-м, якобы по собственному желанию, удрученный вопиющим контрастом между масштабом личностей покойного Хозяина и тех, кто пришел ему на смену. На пенсии, естественно, заскучал. Обстановка в стране активно ему не нравилась, глаз у Корягина был зоркий и критический, а уж информацией он владел — недоступной простому смертному. Сопоставляя то, что было и то, что стало, пришел к неутешительным выводам. Недаром цикл завершается почти прямой цитатой из классики: «История прекратила течение свое». И вообще под занавес «Сталин и дураки» вдруг срывается с отчетливо скоморошьего на едва ли не эпический тон. Последние несколько абзацев — форменный реквием…