Эмметт досадливо рыкнул.
— Играй, Эдвард! — попросила Эсме, потому что я снова остановился.
Я послушался. Она подошла и встала позади меня, положив руки мне на плечи.
Пьеса была прелестной, но, к сожалению, незавершённой. Я пробовал и так, и эдак, но продолжение никак не приходило.
— Это очаровательно. Как называется? — спросила Эсме.
— Пока никак.
— А у неё есть история? — спросила она с улыбкой. Моя игра доставляла ей огромное наслаждение, и я чувствовал себя виноватым, что так надолго забросил занятия музыкой. Это было эгоистично с моей стороны.
— Я думаю, это... колыбельная. — И как только я это сказал, мелодия свободно потекла дальше, играя, сверкая, живя своей собственной жизнью.
— Колыбельная, — тихим эхом повторила Эсме.
У мелодии была история, и это была история о девушке, спящей на узкой кровати, её тихом дыхании, густых тёмных волосах, разметавшихся по подушке, как морские водоросли, тёплых мягких губах, шепчущих моё имя...
Элис оставила Джаспера на произвол судьбы и Эмметта и присела рядом со мной на скамью. Своим звенящим, как колокольчики под ветром, голосом она напела верхний подголосок октавой выше основной мелодии.
— Чудесно, — шепнул я. — А что, если вот так...
Я вплёл её мелодию в гармонию — мои руки летали по по всей клавиатуре, собирая все мотивы и звуки воедино, сливая их, придавая новые и новые оттенки, расцвечивая обертонами...
Она ухватила настроение и запела с ним в лад.
— Великолепно, — вымолвил я.
Эсме сжала мои плечи.
Голос Элис, поднявшийся над мелодией и уведший её к новым горизонтам, помог мне найти верное завершение всей пьесы. Мелодия успокаивалась и затихала, достигнув возвышенности и умиротворённости звучащего под сводами собора хорала. Она стала так же совершенна и прекрасна, как была совершенна и прекрасна спящая девушка — ни в одной из них нельзя было найти ни одного изъяна.
Отзвучала последняя нота, и голова моя поникла над клавишами.
Эсме провела рукой по моим волосам.
"Всё будет хорошо, Эдвард. Всё обернётся к лучшему. Ты заслуживаешь быть счастливым, сын мой. Судьба должна быть к тебе справедлива".
— Спасибо, — прошептал я. Как бы мне самому хотелось в это поверить!
"Любовь не всегда приходит в удобной упаковке".
Я горько усмехнулся.
"Перед тобой стоит сложная задача, но ты, наверно, единственный на земле, кто обладает всеми качествами, чтобы справиться с ней. Ты — самый лучший, самый замечательный из нас".
Я вздохнул. Каждая мать думает о своем сыне то же самое.
Сознание того, что всё могло кончиться трагедией, не умаляло радости Эсме. Она всё равно была счастлива оттого, что после всех этих долгих лет моё сердце, наконец, пробудилось и ожило. Она думала, что я навсегда останусь одинок...