"О, явился". Розали, само собой.
"Ах, Эдвард... Он так страдает, что смотреть страшно". Радость Эсме была теперь отравлена беспокойством. У неё был повод беспокоиться. История моей любви, которую она так радужно рисовала в своём воображении, постепенно всё больше становилась похожа на трагедию.
"Счастливой поездки в Порт Анджелес, — подбодрила Элис. — Дашь мне знать, когда можно будет поговорить с Беллой".
"Ну, ты и жалкая, ничтожная личность. Не могу поверить, что ты пропустил игру вчера вечером, только ради того что бы поглазеть, как кто-то там дрыхнет", — ворчал Эмметт.
Джаспер не обратил на меня внимания даже тогда, когда пьеса, которую я заиграл, вышла несколько более бурной, чем задумывалась. Старая песня на знакомую тему: нетерпение. Джаспер прощался с друзьями, а те с любопытством разглядывали меня.
"Как странно он себя ведёт, — подумала белокурая, такая же маленькая, как и Элис, Шарлотта. — А ведь в нашу последнюю встречу он был совершенно нормален и весьма любезен".
Мысли Питера, как всегда, звучали в том же ключе, что и у Шарлотты.
"Должно быть, это из-за их способа питания. Нехватка человеческой крови в конце коцов сведёт Калленов с ума", — заключил он. У него были такие же светлые волосы, как и у его возлюбленной, и примерно той же длины. Они были очень похожи друг на друга — и мыслями, и внешностью. Исключение составлял только рост — Питер был почти одного роста с Джаспером. Я всегда считал наших гостей идеальной парой.
Вскоре все, кроме Эсме, перестали думать обо мне, и я заиграл помягче и потише — чтобы не привлекать опять внимания к своей особе.
Я отключился от окружающих, отдавшись музыке — она немного отвлекала меня от тревог и беспокойства. Так тяжело было не видеть Беллы, ещё тяжелее — не думать о ней.
Прощание Джаспера с гостями подходило к концу. Тогда я вновь стал прислушиваться к их разговору.
— Если вы снова увидите Марию, — немного напряжённо произнес Джаспер, — передайте, что я желаю ей всего хорошего.
Мария была тем вампиром, что создала Джаспера и Питера. Джаспера — во второй половине девятнадцатого века, а Питера значительно позднее — в сороковых годах двадцатого. Один раз, когда мы жили в Калгари, она навестила нас. Визит носил такой бурный характер, что мы вынуждены были немедленно переменить место жительства. Джаспер вежливо попросил её тогда в будущем держаться от нас подальше.
— Не думаю, что это случится скоро, — смеясь, ответил Питер. Мария была невероятно опасна, и они с Питером испытывали взаимную нелюбовь — ведь это именно Питер способствовал ренегатству Джаспера, а Джаспер всегда был её любимчиком. То, что Мария собиралась убить Джаспера, она считала подробностью, не заслуживающей внимания. — Но если я её увижу, то обязательно передам.