Она зарделась и стала ещё красивее.
Хотя она и выглядела хорошо, но рисковать всё же не стоило. Я подвинул к ней корзинку с хлебом.
— Нет, что ты в самом деле, — принялась она возражать, догадываясь о моих опасениях, — я не собираюсь впадать в шок.
— А должна бы. Нормальный человек был бы в шоке. А ты даже взволнованной не выглядишь. — Я укоризненно смотрел на неё, гадая, почему она не могла быть как все люди. Потом мне пришло в голову: а так ли уж я хочу, чтобы она была как все?
— Мне очень спокойно рядом с тобой, — сказала она, и глаза её вновь исполнились бесконечного доверия. Доверия, которого я не заслуживал.
Все её инстинкты работали неверно, шиворот-навыворот — вот в чём проблема. Там, где нормальный человек сразу распознал бы опасность, она оставалась к ней глуха и слепа. Реакция Беллы была обратной. Вместо того, чтобы спасаться бегством, она медлила; её необоримо тянуло к тому, что должно было пугать и отталкивать…
Ну как мог я защитить её от себя самого, когда ни один из нас этого не хотел?!
— Будет сложнее, чем я рассчитывал, — пробормотал я.
Я видел, что Белла пытается осмыслить мои невразумительные слова, и мог только догадываться, к каким выводам придёт её дотошный ум. Она взяла ломтик хлеба и надкусила его, видимо, не отдавая себе в этом отчёта. Прожевав, она задумчиво склонила голову набок:
— Обычно когда у тебя такие светлые глаза, это значит, что ты в хорошем настроении, — заметила она.
Это потрясяющее заявление, да ещё и сказанное самым обыденным тоном, застало меня врасплох:
— Что-что?..
— Когда твои глаза чернеют, это значит, что ты раздражён — вернее, я тогда этого ожидаю. У меня есть целая теория об этом, — добавила Белла.
Значит, она-таки придумала собственное объяснение. Ещё бы. Меня охватил неодолимый страх: насколько же близко она подобралась к истине?
— О, у тебя появились новые теории?
— Угу. — Белла снова принялась жевать. Она была совершенно беспечна, как будто не обсуждала сейчас поведение монстра с самим монстром.
— Надеюсь, на этот раз ты проявишь больше оригинальности… — принялся я ёрничать, когда она не стала продолжать. Единственное, на что мне оставалось надеяться, так это на то, чтобы она хотя бы не сильно приблизилась к истине, а ещё, конечно, лучше, если бы оказалась от неё как можно дальше. — Или ты всё ещё черпаешь идеи из комиксов?
— Нет, не из комиксов, — сказала она, немного смутившись. — Но должна признаться, я не сама до этого додумалась.
— Ну и? — процедил я сквозь зубы.
По-видимому, она не стала бы разговаривать так легко и беспечно, если бы собиралась разразиться воплями ужаса.