Она слушала с выражением вежливой заинтересованности, кивая головой и поддакивая. Я не выдержал и прыснул.
— Да, действительно, — умиротворённо прошептала она, — какое веселье... — и взяла ещё кусочек пиццы.
— Ранняя весна — любимый медвежий сезон Эмметта, — продолжал я лекцию. — Гризли ещё только отходят от зимней спячки, поэтому они чрезвычайно раздражительны и никому не дают спуску. Как раз то, что надо.
Прошло семьдесят лет, а Эмметт по-прежнему мстил всем медведям за свой проигрыш в первой схватке.
— Конечно, нет ничего смешней разозлённого заспанного гризли, — согласилась Белла, торжественно кивнув головой.
Я опять прыснул. Лекция, как и ожидалось, не возымела действия. Не мог я постигнуть её спокойствия! Должно быть, оно напускное.
— Скажи мне, что ты на самом деле думаешь, пожалуйста, скажи!
— Пытаюсь представить себе это — и не могу, — сказала она, и на меж глазами у неё пролегла морщинка. — Как вы охотитесь на медведя без оружия?
— О, у нас есть оружие, — сказал я и оскалил все свои зубы в широченной сверкающей улыбке. Я ожидал, что она в ужасе отшатнётся, но она даже не вздрогнула и лишь неотрывно смотрела на меня. — Только такого оружия они не учитывали при написании законов об охоте. Если ты когда-нибудь видела по телевизору нападение медведя, то... манера охоты Эмметта точ-в-точь такая же.
Она бросила взгляд в сторону стола, где сидели мои родственники, и поёжилась.
Ну, теперь, похоже, дошло. И тут я принялся смеяться над самим собой, потому что другая часть моего существа жаждала, чтобы Белла оставалась в неведении.
Когда она сейчас смотрела на меня, то в её тёмных, широко раскрытых глазах можно было утонуть.
— А ты — ты тоже похож на медведя? — затаив дыхание спросила она.
— Больше на льва. Во всяком случае, так говорят. — Я с трудом сохранял бесстрастность. — Должно быть, наши предпочтения не случайны.
Уголки её губ слегка шевельнулись.
— Должно быть, — повторила она. Голова её склонилась набок, а глаза вдруг вспыхнули непреодолимым любопытством.
— Как бы мне хотелось это увидеть!
Чтобы представить себе этот кошмар, не нужны были видения Элис — достаточно было и простого воображения.
— Не может быть и речи! — рявкнул я.
Она отшатнулась. Её глаза — перепуганные и растерянные, не отрывались от меня.
Я тоже откинулся на спинку стула, желая отстраниться от неё как можно дальше. Она никогда этого не увидит. Или?.. Нет, она совсем не помогает мне сохранить ей жизнь!
— Слишком жуткое зрелище для меня? — допытывалась она. И хотя голос её звучал ровно, сердце неслось вскачь.