Исключительная. Если б только я был способен оценить по-настоящему её красоту! Я вздохнул.
Она присела на корточки на выступе скалы, кончиками пальцев касаясь поверхности камня под собой, тело её сжалось, как пружина.
"Пушечное ядро", — скомандовал она.
И взметнулась в высоту. Её силуэт превратился в тёмную вращающуюся тень, изящным пируэтом летящую между мной и звёздами. Перед самым приземлением, она сгруппировалась и с размаху врезалась в высокий сугроб рядом со мной.
Вокруг меня взметнулась маленькая снежная буря. Звёзды померкли — я был глубоко погребён под лёгкими ледяными кристаллами.
Я вновь вздохнул, но стряхивать снег не стал. И под снегом, и без него — перед моими глазами по-прежнему стояло всё то же лицо.
— Эдвард?
Снова забушевал маленький буранчик — Таня торопливо откапывала меня. Она стряхнула снег с моего неподвижного лица, избегая встречаться со мной взглядом.
— Извини, — прошептала она. — Неудачная шутка.
— Почему же. Было забавно.
Её рот искривился.
— Ирина и Кэйт говорят, чтобы я оставила тебя в покое. Они считают, что я тебе навязываюсь.
— Вовсе нет, — уверил я. — Напротив, это я веду себя грубо — отвратительно грубо. Прости, пожалуйста.
"Ты возвращаешься домой, ведь так?" — подумала она.
— Я... не знаю... не решил ещё...
"Но ты здесь не останешься". Её мысль была полна тоски.
— Нет. Не похоже, чтобы мне здесь... полегчало.
Она поморщилась.
— Из-за меня, да?
— Конечно, нет, — солгал я не моргнув глазом.
"Какой ты, однако, джентльмен".
Я улыбнулся.
"Я ставлю тебя в неудобное положение", — укорила она.
— Ну что ты.
Она так недоверчиво вздёрнула одну бровь, что я рассмеялся, но тут же оборвал смех и в очередной раз вздохнул.
— Ну, хорошо, — признался я. — Чуть-чуть.
Она тоже вздохнула и оперлась подбородком на руки. Мой ответ явно раздосадовал её.
— Ты в тысячу раз прелестнее звёзд, Таня. Конечно, ты и сама об этом прекрасно знаешь. Не позволяй моему упрямству лишить тебя уверенности в своей привлекательности. — Мне стало смешно: чтобы Таня — да потеряла хоть толику своей самоуверенности?..
— Я не привыкла к отказам, — проворчала она, красиво выпятив нижнюю губку в капризной гримаске.
— Охотно верю, — согласился я, безуспешно пытаясь блокировать её мысли: она как раз принялась перебирать воспоминания о тысячах своих побед над представителями мужского пола. Обычно Таня предпочитала мужчин-людей — хотя бы потому, что их все-таки было больше, чем нам подобных, к тому же они обладали завидным преимуществом: были мягкими и тёплыми. И они всегда желали её — в этом можно было не сомневаться.