Она забралась в потрепанный Шевроле-пикап — ржавое чудище явно было ровесником её дедушки. Я наблюдал, не упуская ни одной подробности. Она завела машину — мотор взревел, заглушив все остальные звуки на стоянке — и подставила руки под поток тёплого воздуха из отопителя. Да, на холоде ей было неуютно. Она пропустила пальцы через волосы и подставила густые пряди под поток тепла, как бы пытаясь высушить их. Я вообразил великолепный запах, царящий в кабине её грузовика и тут же постарался избавиться от этой мысли.
Готовясь сдать назад, она осмотрелась и, наконец, заметила меня. Её взгляд задержался на мне всего на пол-секунды, так что всё, что я успел в нём прочитать, было удивление. Она дёрнула грузовик назад — и тут же, визжа тормозами, остановилась. Зад её грузовика разминулся с малюткой-машиной Эрин Тиг на какие-то дюймы.
Она уставилась в зеркало заднего вида, открыв рот от неожиданности и досады. Когда Эрин убралась с её пути, Белла проверила и перепроверила все свои слепые зоны и выехала со стоянки с такой черепашьей скоростью, что я невольно ухмыльнулся. Должно быть, ей казалось, что она в своем дряхлом грузовике представляет собой нешуточную опасность.
Мысль о том, что Белла Свон может быть для кого-нибудь опасна, за рулём чего бы она ни сидела, заставила меня расхохотаться как раз в тот момент, когда она проехала мимо меня, уставившись перед собой немигающим взглядом.
Хотя жажда меня и не мучила, но в эту ночь я решил опять поохотиться. Всё-таки какая-никакая предосторожность, хотя, как я знал, толку от неё всё равно будет не много.
Со мной пошёл Карлайл; со времени моего возвращения из Денали мы с ним ещё ни разу не оставались наедине. Мы бежали через тёмный ночной лес, и Карлайл вспоминал о нашем поспешном прощании на прошлой неделе.
...Карлайл насторожился и забеспокоился, когда увидел моё лицо, искажённое глубоким отчаянием.
— Эдвард?
— Мне нужно уехать, Карлайл. Срочно.
— Что случилось?
— Ничего. Пока. Но случится, если я останусь.
Он хотел взять меня за руку. Я отшатнулся и почувствовал, что этим сделал ему больно.
— Н-не понимаю...
— Ты когда-нибудь... с тобой так случалось...
Я видел самого себя его глазами — задыхающегося, с диким блеском во взоре — и чувствовал, какую огромную тревогу вызвал в нём мой безумный вид.
— С тобой так бывало, чтобы один человек пах для тебя намного лучше, чем все остальные? Гораздо, гораздо лучше?
— Ох...
Когда мне стало ясно, что он понял, я содрогнулся от стыда. Он снова протянул руку, и, несмотря на то, что я опять отшатнулся, положил её мне на плечо.