— Да я понимаю, — отмахнулся Севастьянов, его раздражали дотошные объяснения собеседника, все-таки он был специалистом в обсуждаемой области и то, что сейчас ему настойчиво растолковывал оперативник, понял и осознал уже давно. — Для меня в сказанном лишь одна загвоздка — уровень подготовки расчетов. Расчет СОУ способный успешно работать в автономе, да еще не на учебных стрельбах, а в реальной боевой обстановке нужно очень долго и тщательно готовить. Откуда у грузин такие специалисты?
— Правильный вопрос. А правильно поставленный вопрос зачастую важнее собственно ответа, — расплылся в довольной улыбке оперативник. — И вот такой вопрос, наконец задан…
Севастьянов весь подался вперед, пронзая взглядом блеклые ширмы водянистых глаз собеседника, уже подспудно зная что именно тот сейчас произнесет, но, пока еще боясь поверить в дурниной верещащее где-то в подсознании предчувствие. Оперативник же старательно держал паузу, торжествующе поглядывая на офицера. Наконец, когда напряжение уже ощутимо повисло в воздухе готовое прорваться в любую секунду, рука фээсбэшника быстрым жестом фокусника нырнула под полированную столешницу. И тут же снова возникла над столом с зажатой в длинных бледных пальцах пластиковой папкой. На вид самой обычной офисной, какие продаются в любом магазине канцелярских товаров. На ней не было ни грифа секретности, ни грозных пометок о недопустимости ознакомления посторонних, даже стереотипная надпись «Дело» отсутствовала. Но Севастьянову все равно сразу же стало вдруг предельно ясно, что там внутри «бомба», самая настоящая, готовая рвануть, как только будет неосторожно приоткрыта хрупкая пластиковая оболочка.
— Ознакомьтесь, Виктор Сергеевич, — голос оперативника полон едва сдерживаемого ожидания триумфа.
Пальцы Севастьянова неожиданно ставшие непослушными и неловкими, словно у набитой ватой мягкой игрушки перехватывают скользкий пластик. Он еще раз вопросительно смотрит в глаза фээсбэшника, словно дополнительно к уже сказанному испрашивая еще какого-то разрешения. Оперативник нетерпеливо кивает: "Да, да, открывайте!" Пластиковая обложка легко отгибается в сторону и прямо в глаза Севастьянову пристально смотрит Померанец.
Бывший сослуживец одет в парадную форму майора уже почти два десятка лет не существующей армии, ярко отсвечивают расплывчатыми засветками солнечных бликов на груди две медали: общая для всех военных, окончательно выродившаяся в простой значок — "Десять лет безупречной службы", и вторая, настоящая — "За боевые заслуги", предмет всегдашней зависти испытательного отдела. Приколотая к заполненному убористым машинописным шрифтом листку фотография явно попала сюда из личного дела, слишком уж официален снимок. Такие, с застывшими казенными лицами и деревянными чересчур сильно расправленными плечами, делают только на документы. Дальше шли пожелтевшие бумажные листы, испещренные аккуратными печатными строчками и неряшливыми синими каракулями.