— И женщину тоже… — веско произнес Алфен.
Черты лица его разгладились, и мы поняли, что лицезреем новую фаворитку. Впрочем, о чем можно было говорить, ведь Таня Малыш была мертва.
— Зачем? — удивился Лука.
Если он и любил женщин, то явно в нерабочее время.
— Тебе не надо, я возьму, — возразил Алфен, улыбаясь консьержке.
Консьержка приободрилась, недвусмысленно распахивая полу халата и показывая гладкое колено.
— В общем, забираем всех и уходим, — поспешно сказал Алфен адвокату. — Там разберемся.
— Никто не возражает? — дипломатично спросил адвокат у Пионова и Акиндина.
— Никто…
У обоих была кислая мина на лице, а Люся сделала вид, что происходящее к ней не относится. Честно говоря, в этот момент я ее пожалел, ведь работа полицейского это не всегда истина на твоей стороне.
— Ну и отлично!
Консьержка бросилась впереди всех и ухватилась за потную руку Алфена. Он победоносно обнял ее за талию. Леха выдохнул из себя воздух и закатил глаза:
— Ха!
— А что ты хотел? — спросил я с укоризной.
Он только поморщился, давая понять, что давно относится к жизни философски. Я оказался последним и приотстал.
— Комиссар, как была убита Таня Малыш?
— Малыш? — переспросил он устало. — Ее застрелили…
— Застрелили? — удивился я.
Я привык, что всех, кроме летчика, убивали ножом. Правда, Бондаря утопили в формалине. Но Бондарь — это исключение.
— Видать, она пришла, когда они что-то искали…
Я не сообщил ему, что у нас с Таней Малыш было назначено свидание в три.
— Две пули в голову, — добавил Акиндин таким важным тоном, что Люся невольно фыркнула.
— Так же, как и летчика! — вырвалось у меня я.
— Вы что-то сказали? — удивилась Люся.
Впрочем, после речи адвоката она выглядела достаточно смущенной.
— Да, я нашел его мертвым.
— А кроме летчика, вы никого не нашли?.. — иронически спросила Люся. Впрочем, глаза у нее разбегались в разные стороны. Должно быть, внушительная свита во главе с адвокатом произвела на нее должное впечатление. — На веранде была лужа крови…
— Нет, больше никого не видел, — соврал я.
— Мы вас найдем, — сказала она, словно извиняясь передо мной, — никуда не уезжайте из города.
— Я не уеду. Только отдайте мой блокнот.
Пионов внимательно посмотрел на меня и покачал головой.
— Кроме лично вас, адвокат больше ничего не требовал.
— Ну и ладно, — сказал я, — тогда я заберу собаку.
— Собака не может быть свидетелей, — подумав, философски изрек Акиндин, — собаку можно, дорогуша…
Пионов и на этот раз сделал вид, что глупости, изрекаемые Акиндиным, не имеют лично к нему никакого отношения:
— Забирайте.
Я пошел искать Росса.