Они вышли. Акиндин с тревогой посмотрел им вслед и сказал, обращаясь неизвестно к кому:
— Пока солнце взойдет, роса очи выест…
— Скажите, что я не при чем! — потребовала консьержка.
— Сама скажи, — ответил Леха, поднимаясь с пола.
Консьержка сжала губы и отвернулась.
— Все мужики одинаковы…
Леха посмотрел на меня. Если бы я мог, то развел бы руками. Зато покачал головой. Он понял, что к убийству я не имею никого отношения.
— Не шептаться! — предупредил Акиндин, с подозрением поглядывая то на нас, то в коридор.
Кажется, его основательно выживали из полиции, и даже его друг Пионов ничем не мог помочь.
Затем послышались шаги, и кухню заполнили какие-то люди. Среди них были Алфен и Лука.
— Комиссар, снимите с моего подзащитного наручники! — потребовал человек в светлом летнем костюме и галстуке. Нос он прикрывал, как средневековый граф, белоснежным ажурным платком. Должно быть, на кухней действительно чем-то воняло. Но я ничего не чувствовал.
Пионов безропотно выполнил просьбу. Акиндин даже не попытался возражать. Люся сделала вид, что все происходящее может быть только в правовом государстве.
— Насколько я понял, моему клиенту не предъявлено никаких обвинений?
— Нет… — вздохнул разочарованный Пионов.
— Хотите ли вы продолжить следственные действия? — спросил адвокат сквозь платок.
Единственное, чему я удивился, — адвокат был свежим, как огурчик с грядки, словно не стояла тридцатипятиградусная жара и не полоскал ливень. Потом рассудил, что он прибыл к месту происшествия в автомобиле с кондиционером. Значит, Алфен расстарался. Но ради чего, я так и не понял.
— Нет… — сквозь зубы ответил Пионов.
— Я его забираю, в противном случае буду вынужден подать жалобу в адвокатуру, и вас затягают по судам!
— Воля ваша… — согласился Пионов и покосился на меня.
— Тебя били? — деловито спросил Алфен.
В его вопросе даже прозвучали материнские нотки. Я сделал благодарное лицо.
— Нет, его в зад целовали, — не удержался Акиндин, но на него никто не обратил внимания.
— Тогда инцидент исчерпан?
— Да… — Пионов развел руками, изображая покаяние.
— А эти господа? — иезуитски спросил Акиндин, указывая на консьержку и Леху.
Адвокат вопросительно посмотрел на Алфена.
— Только мужчину… — сказал Алфен таким тоном, словно делал Лехе одолжение. Но, по-моему, Лехе было все равно. Наверное, он бы с удовольствием остался, чтобы кувыркаться с тощей консьержкой в постели.
— Да, его мы тоже забираем, — громко сообщил адвокат.
— А я?.. — вопросила спросила консьержка, заламывая руки.
Адвокат вопросительно посмотрел на Алфена. Главный оценивающе разглядывал консьержку. Консьержка выдавила из себя жалкую улыбку.