— Здесь нельзя делать резких движений, — прошептал Мирон Луке на ухо, зажимая ему рот.
Лука извивался, как большой червяк. Ужас придал ему силы. И в этот момент мы увидели лицо. Даже Лука перестал вырываться. Глаза его расширились от ужаса. В потолке вдруг появилось прозрачное окно, кто-то наклонился и заглянул вниз. Мне он показался очень большим, просто огромным, и захотелось сделаться маленьким и незаметным. Человек плохо видел. Он поднес огромную ладонь к огромным глазам. Потом лицо пропало, и Мирон сказал назидательно Луке, отпуская его:
— Делай всегда так, как я!
— Хорошо, — кротко согласился Лука, — но ты меня не предупредил.
В его голосе звучали истерически нотки. Он отполз в сторону, клацая зубами, как голодная собака.
— Я буду предупреждать, — терпеливо ответил Мирон. — Это всего лишь камера облучения. Но сегодня здесь никого нет. Их выпустили.
— Ку-ку-да? — спросил Лука, вертя головой и ничего не соображая.
— На Землю, — пояснил Мирон. — Понимаешь? Поэтому он нас и не заметил. Ну?!
— Понимаю, — кивнул Лука. — А что такое камера облучения?
— Я один раз сюда влез по глупости вместе хлыстам и получил свою дозу некодированной информации.
— Ага… — с пониманием согласился Лука, ничего не понимая.
Я забыл, что совсем недавно он намекал, что ему все известно. Вместе с самоуверенностью он растерял и свои редакционные замашки. Возможно, он, действительно, многое знал, но не ничего не мог сопоставить. По крайней мере, мне так показалось.
В камере явно пахло так же, как и от блондинки — розами и серой. Только гораздо сильнее.
— Это запах облучения, — пояснил Мирон.
— А кто там? — Лука осторожно потыкал в потолок пальцем.
— Тот, кто заведует камерой, — ответил Мирон, открывая дверь и выглядывая наружу. — Просто большой хлыст… к тому же крыша увеличивает… А теперь бежим!
Мне показалось, что он вначале посмотрел на небо, а потом только вокруг. Когда я вышел вслед за ним, то понял, почему. Передо мной лежал разлинованный армейский плац, справа и слева располагались строения явно военного образца — однотипные, строгие, выкрашенные в серый цвет. Между домами — все атрибуты армейского городка: спортивный снаряды, полоса препятствия, окопы, рвы, а сразу за плацем — так же история — темное звездное небо и яркий Млечным путь. Над входом в камеру висел уже знакомый знак — икосаэдр.
На фоне звезд промелькнула крылатая тень. Мирон несколько секунд подождал, следя, а потом побежал, нагибаясь, вдоль стены, и мы за ним, повторяя все его действия — то есть нагибаясь, когда пробегали мимо окон, и замирая в тот момент, когда замирал Мирон. Собственно, непонятно было, откуда проистекает опасность. Но раз Мирон прятался, значит, так и должно быть.