Возвращался домой я своим ходом. Транспорт мне больше не выделяли. По дороге заскочил в магазин, купил кое-чего поесть.
Придя домой, отварил картошечки, почистил пару селедочек, нарезал, завалил кольцами лука и щедро полил подсолнечным маслом. Картошечку в кастрюле завернул в ватное одеяло, чтобы не остыла до прихода друзей. Бутылку водки сунул в морозилку.
Димка и Манхэттен заявились одновременно, принесли сыр, колбасу и ещё одну бутылку водки. Под конец Манхэттен выгрузил из карманов несколько круглых и плоских банок с яркими этикетками, на которых что-то было написано иероглифами.
- Это что? - спросил Дима, повертев банку со всех сторон и попытавшись разобраться в надписях.
- Продукт неизвестного происхождения, - сообщил Манхэттен. - Иду это я по улице, смотрю - стоит маленькая толпа народа. Подхожу поближе, а там машина-фургончик, около неё столик выставлен, и два японца раздают эти самые консервы всем желающим - просто так, бесплатно. Подарок от фирмы, как мне объяснили в очереди. А что это такое, никто не знает. Японцы не знают, как этот продукт по-русски называется, а переводчик слинял. Ну, я посмотрел, все берут, и тоже взял. Да на всякий случай ещё раз в очередь встал. Не будут же японцы отраву продавать.
- А может, это корм для собак, - подозрительно проворчал Дима.
- Стали бы японцы корм для собак раздавать людям! - возмутился Манхэттен.
- А что же они его должны были собакам раздавать? - возразил я.
- Ну, не знаю, - не нашел что ответить Манхэттен. - Можете не кушать, я сам слопаю за милую душу.
И он, лихо поддев за припаянное колечко, вспорол одним движением банку, обнажив её зеленовато-коричневые внутренности, на которые все уставились с некоторой брезгливостью и любопытством.
- Нет, это не пища для собак, - произнес Дима. - Это пища черепах.
- Почему ты решил, что это пища для черепах? - подозрительно покосился на него Алик.
- Я не говорил, что это пища для черепах! - бурно отказался Дима. - Я сказал, что это пища черепах.
- Это в каком смысле? - уперся руками в бока Алик.
- В том смысле, что черепахи это уже съели.
- Ну и? - не врубился Манхэттен.
- Ну и вернули все естественным путем в банку, - невозмутимо ответил ему Дима.
- Я, между прочим, собрался это кушать, - возмутился Манхэттен.
- Желаю успеха, - развел руками Дима.
- Хватит вам, - остановил я их пикировку. - Давайте есть, пока картошка не остыла.
- Вот это - пища богов! - воскликнул, потирая руки, Дима. - Вот это можно кушать...
Мы посидели, выпили, и потихоньку разговор вернулся к тому, что волновало нас всех. Когда я рассказал о своей беседе с капитаном Павловой, а потом - с Крестом и Черепом, и главное - о выдвинутом ими ультиматуме, мои друзья сильно обеспокоились. Они считали себя в достаточной мере ответственными за происходящее. Мы усидели обе бутылки, прилично захмелели, но выхода так и не нашли.