Это хорошо. Потому что вместо резинки у него там была узкая заточка и пружинистая золотая цепочка. И трусы держала, и «менкой» могла послужить.
Такая вот «менка». Я тебе цепочку, ты мне жизнь.
Убедившись, что все арестанты спят или без сознания, он вытянул из трусов золотую цепочку, оторвал край простыни, с трудом протянул получившуюся бечевку, концы завязал, вполне прилично. Жестковато, но не спадают.
Потрогал рукой, легко ли вынимается из пояса трусов узкая стальная заточка. И стал ждать.
Он рассчитал все правильно. Врач пришел через час. Один. Без сопровождения сестер. Это был не врачебный осмотр, когда врач дает указания сестре, какие микстуры выписывать больному. Это был обход контрольный. Проверяя пульс, дыхание, зрачки, врач определял, кто из его пациентов жив, а кто уже отдал Богу душу.
Встреча с Князем его приятно удивила.
Избитый до полусмерти пациент, поступивший рано утром, казалось, был обречен. А он мало того что оклемался, так еще был открыт для приятной беседы на взаимно интересную тему.
— Док, мне надо бы тут задержаться на недельку. Если меня сейчас поместят в камеру, мне от братвы не отмахаться…
— А через неделю отмахаешься?
— Надеюсь. Мне бы недельку.
— Понимаю. Но это твои проблемы.
— Очень надо.
— Не сомневаюсь. Но прикажут — выпишу в камеру.
— А так-то, по первому прикиду, как у меня?
— Ну, сам понимаешь, рентген или УЗИ тут тебе никто делать не будет.
— Понимаю.
— По первому прикиду — переломов нет. Трещины в трех ребрах, почки, конечно, отбиты, селезенка. Про гематомы я не говорю. Главное, — голова цела и позвоночник.
— Это хорошо.
— Но без гарантий.
— Понятно.
— В том смысле, что попадешь в камеру — я за тебя не ручаюсь.
— Мне бы недельку.
— Дорого стоит.
— Не дороже денег.
— Это точно. Можно не обязательно деньгами.
— Рыжевье подойдет?
— А то.
Доктор настороженно обернулся к двери. Там было тихо. Сквозь замочную скважину койка Князя не просматривалась.
— Давай, что есть.
Князь вынул из-под одеяла руку, разжал ладонь, на ней сверкнула золотая цепочка.
— Этого даже много, — совестливо признался доктор.
— Жизнь дороже. Если можешь что сделать сверх обещанного, тебе зачтется.
— С почками и селезенкой неделю точно тебя здесь могу продержать.
— А как же приказ, если прикажут?
— Делимся…
— Понимаю.
— Если можешь достать рыжевья поболе, можно поговорить вообще о комиссации.
— В сколько встанет.
— Делимся…
— Это я понял. Во сколько в целом встанет?
— Десять тысяч баксов.
— Много.
— Можно рыжевьем.
— Все равно много. Я столько на гражданке еще не заработал.
— Друзья, родственники?
— Родственники сами нищие.