— Пей быстро: пять минут на завтрак.
Держать раскаленную от стоградусного кипятка кружку в голых руках было практически невозможно. И, хотя после, пусть и в смягченном варианте, «процедур» горло было сухим как брезентовые штампы пожарного, он сумел сделать лишь три маленьких глотка, обжегших глотку и сделавших жажду еще более мучительной.
Хорошо, он догадался намочить в кипятке кусок и так сырого черного хлеба и, когда амбразура захлопнулась, набил рот тут же начавшим расползаться в пальцах мокрым месивом.
Только он успел помечтать о том, как бы присесть или прилечь (хотя он проспал ночь, что заключенным ШИЗО запрещалось, тело и нервы не успели отдохнуть и просили покоя), как «очко» снова осветилось электрическим светом, которым был залит коридор «ШИЗО», и он услышал голос вертухая:
— Ты Князев? — Не дожидаясь ответа, «гайдамак» сообщил: — Сегодня банный день.
— Какая баня? — сделал вид, что удивился, Князь. — У меня ни мыла, ни полотенца. И потом тут же холодрыга сибирская, я мокрый тут замерзну.
— Знать ничего не знаю. Положена баня, значит — будь любезен.
— Ты меня до чахотки довести хочешь? — не унимался Князь.
— Будешь «выступать», опять ребят вчерашних позову. Или других. У тех выходной. Один хрен, натянут глаз на жопу, сразу в баню попросишься.
— Не имеешь права без полотенца! — качал права Князь.
— Будет тебе полотенце, сучий потрох, — пообещал ласково «гайдамак».
Вскоре действительно раздался лязг дверного замка, дверь открылась, на пороге стоял дежурный вертухай с дубинкой для острастки.
— Сам пойдешь? — сурово спросил он.
— Да пойми ты, это смерть для меня. Ну разреши мне сегодня не мыться, — умолял Князев.
— Меня это не колышет, — вертухай упрямо стоял на своем.
…Демонстрируя явную неохоту, Князев подчинился.
Они остановились перед дверями камеры, которая была переоборудована в баню.
— Раздевайся, — приказал вертухай.
— Прямо здесь, в коридоре? — удивился Князев.
— Из мыльни дверь, увидишь, ведет в раздевалку, там получишь чистое белье. Оттуда тебя другой уж контролер поведет. В другую камеру, второго блока. Это, чтоб мы к вам не привыкали, а вы к нам, — хохотнул он.
Охотно скинув с себя вонючие обноски, Князь вошел в «мыльню».
Довольно большая комната была превращена в мыльное отделение. Других заключенных он здесь не увидел. Было три рожка душа и голые стены. Жара стояла неимоверная. Шел только кипяток.
— Ты мойся, мойся, не сачкуй, а то из шланга той же водой помою.
Мысль о том, что этим кипятком его могут ошпарить из шланга, сделала его тело гибким и ловким, — прыгая под брызгами кипятка, он старательно имитировал процесс помывки. Регулирующих вентилей не было, они были в соседней комнате, где напор регулировал охранник, туда ему предстояло выйти «помытым» за чистой одеждой.