Триста лет, как создан Орден Андрея Первозванного, мелькнула мысль. Нынешним, из рук царствующего президента, наградили недавно академика Лихачева и Солженицына. Первый с благодарностью принял, второй с благодарностью отверг. Правы оба. И та и другая позиция имеют право на жизнь.
Право на жизнь. Каждый имеет право на жизнь. Он, в силу своей профессии, научился лишать этого права других людей. Есть профессии, которые по определению нравственны, добродетельны или, напротив, порочны, греховны. Выбрал эту профессию — чего ж теперь по волосам плакать.
Он усмехнулся. При его обширной, как инфаркт, лысине действительно по волосам было плакать поздно.
А жить все равно хотелось.
Он вынул из кармана сложенную в несколько раз «Литературку» и постелил ее на асфальт. Опустился на колени, заглянул под днище.
Встал, отряхнул грязный снег с колен. Обошел машину. Вынул ключ зажигания — осторожно, медленно. Открыл капот — ничего. У него глаз-"ватерпас", заметил бы, если бы было что не так. Еще раз обошел машину. Заглянул ей сзади "под хвост", как собаке. Снова пришлось подстелить некогда любимую «Литературку». Мысли были все какие-то нейтральные, — что вот, была смешная полоса "12 стульев", был интересный «лист» с криминальными очерками Александра Борина, была увлекательная «тетрадка» с международными статьями. Все вроде бы есть и теперь, а читать скучно.
Тут он ее и увидел.
Или — его. В самом конце выхлопной трубки примотан скотчем небольшой пакетик. Можно было не спешить разворачивать эту «конфетку». И так ясно. При движении труба вибрирует, слабо приклеенный пластит скользит. И падая, взрывается. Это если летом. Тогда вывод: "Хотели попугать, предупредить". А если зимой?
Нормальный водитель, сев за руль машины, стоявшей какое-то время на морозе, сначала прогреет мотор. Пока прогревает, пакет с пластитом и упадет. Не в двух-трех метрах от удаляющейся на скорости машины, а точно под задним сиденьем. Хватит и на водителя, мало не покажется.
Он осторожно снял пакет, бережно-бережно вынул из мягкого пластита взрыватель и, облегченно вздохнув, бросил пачку ставшего безопасным пластита на заднее сиденье. Взрыватель сунул в карман. Огляделся. Все было по-прежнему — подозрительная парочка целовалась, двоечники-петеушники торговали святым, старик… А вот старик, должно быть, все же прикурил. Старика не было…
Князь сел за руль и резко взял с места. Слава Богу, на углу, возле здания ТАСС, светофор призывно мигнул зеленым, и он не останавливаясь пошел по Большой Никитской в сторону улицы имени Маши Порываевой.