- Ты сделала мне выговор. - Только эта мысль осталась на поверхности его сознания, словно всем мужским насмешкам пришел конец.
- Не пытайтесь оказать на меня давление.
На этот раз в его голосе прозвучала угроза, тихая скрытая опасность.
- Я не буду «пытаться», малышка. Будь уверенна, я смогу добиться от тебя уступчивости . - Тон его голоса был одновременно и шелковистым, и безжалостным.
- Вы похожи на испорченного ребенка, требуя своего. - Она поднялась, прижимая подушку к своему протестующему животу. - Я собираюсь спуститься вниз в столовую. У меня начинается страшная головная боль. А вам советую охладить свой пыл, опустив голову в ведро с водой. - И она не солгала - от попытки противостоять ему на его уровне ей стало плохо.
Она осторожно направилась к двери, опасаясь, что он может остановить ее. Она будет чувствовать себя в безопасности среди людей.
- Пожалуйста, малышка, скажи свое имя, - спросил он с серьезной любезностью.
Несмотря ни на что, Рейвен обнаружила, что улыбается.
- Рейвен. Рейвен Уитни .
- Так что Рейвен Уитни - ешь, отдыхай. Встретимся в одиннадцать за партией в шахматы .
Контакт резко оборвался. Рейвен медленно выдохнула, прекрасно понимая, что должна была бы испытывать чувство облегчения, а никак не чувство утраты. Самое настоящее обольщение звучало в его гипнотическом голосе, его мужественном смехе в течение всего их разговора. Она испытывала то же самое одиночество, что и он. Ей не хотелось думать, почему ее тело оживает от одного прикосновения его пальцев. Вспыхивает. Желает. Требует. И это только от одного прикосновения его сознания. Обольщение было чем-то большим, чем просто физическим, оно было чем-то глубоким, естественным - чем-то, что она не могла точно объяснить. Он словно дотронулся до ее души. Его потребности. Его темнота. Его ужасное, неотступное одиночество. Она также желала всего этого. Нуждалась в ком-то, кто бы понял, каково это быть такой одинокой, такой испуганной, что даже дотронуться до другого существа, приблизиться слишком близко к нему не можешь. Ей нравился его голос - утонченность Старого Света, глупое мужское высокомерие. Ей хотелось его знаний, его способностей.
Ее руки слегка дрожали, когда она открыла дверь, вдыхая воздух коридора. Ее тело снова принадлежало ей, двигаясь легко и плавно, подчиняясь ее желаниям. Она сбежала по ступенькам и вошла в столовую.
Занятых столиков, конечно, было намного больше чем прошлой ночью. Обычно, Рейвен по возможности сторонилась общественных мест, предпочитая избегать волнений по поводу защиты своего разума от нежелательных эмоций. Но она сделала глубокий вдох и вошла.