Метров триста в горку он прошел легко, а потом старая контузия дала о себе знать. Из мира вокруг исчезли краски. Прямо на дороге горели призрачные танки, в небе заходил в атаку «Юнкерс», и бежали к нему солдаты, с винтовками наперевес. Каждый шаг требовал отдачи всех сил, и следующий, кажется, был невозможен. Да только не на того они напали. Справился с ними в плоти, не испугается и призраков. Только дыхание сбилось, и легкие горели огнем, как после бега.
Пожалуй, не пройти ему здесь. Надо назад уходить. Подволакивая ноги, пошел обратно. За бетонной опорой мерцала еще одна прозрачная тень. Ох, и насмотрелся он сегодня на блики и вспышки, другой человек за всю жизнь столько не увидит. Переливающийся силуэт взмахнул рукой, и нечеловеческой силы удар вырвал у Александра Михайловича автомат. Да это же невидимка- леший. Облапил, сейчас грудь раздавит. А гранатой в морду не хочешь?! Все равно получишь. Разведчик рычал и колотил чудище неведомое ребристой железкой по голове. Кровь с шерстью летели во все стороны, и после каждого удара охотник на секунду становился видимым. Нет, товарищи дорогие, к дедушке лешему эта тварь не имела никакого отношения. Тот мог прохожего в лесу запутать, дорогу спрятать, а ЭТО нацелилось человека живьем съесть. Упырь, в чистом виде. Только ошибочка у него вышла. Не на того напал. Второй рукой партизан исхитрился ножик достать, хороший, трофейный, остроты немыслимой, с надписью чужими буквами по лезвию. В повседневном хозяйстве вещь ненужная, хлеб им не порежешь, но в бою надежней его нет. Комиссар отряда называл его хитрым словом - кинжал. Ударил снизу в голый живот и не пробил, словно железо у него там. Еще раз замахнулся, опять неудача, рука попала в чужой захват. Думай голова, а то оторвут.
Вцепился зубами в нос, рванул резко, тиски в которых билась кисть с клинком, ослабли. Лезвием по груди, гранатой наотмашь по голове. Вот и расцепились. Упал Александр Михайлович за камень и кинул гранату вбок. За взрывом свист осколков не услышал, только увидел дырку на штанах, намокающую кровью. Подхватил с земли автомат и перетянул ногу ремнем. Все, хана. Укатали Сивку крутые горки. Но в отряде о нем услышат. Сейчас, пока силы есть, надо на дорогу выйти.
Невидимка от него отстал. Не понравились ему гранаты, железные и грохочут. Наложив бинт прямо поверх штанины, прихрамывая, пошел вдоль забора. Не может быть, чтобы не было еще проломов. А по лесу разведчик уже нагулялся, два раза туда и обратно.
Дырка нашлась, прав был. Только лезть в нее не хотелось. На связке труб, лежащей поперек дороги, сидел боец с непонятным оружием в руках, а вокруг него шныряли автоматчики. Рядом с вышкой на повороте на асфальте сверкали голубые молнии, а на самой верхней площадке сидел очередной снайпер. Тут был чистый размен. Своя жизнь за чужую. Стреляешь стрелка на трубе, и тебя убивают из винтовки. Спрятавшись за кустами, стал размышлять. Дело к вечеру, день проходит. Ночью по лесу ходить могут только егерские части, им из Киева ехать. Облаву начнут поутру, по первой росе. При таком раскладе можно и поспать. Главное не столкнутся с очередной стаей жутких псов людоедов. Загрызут спящим, и пропадет он без вести, и в отряде знать не будут где их лучший разведчик.