– Ну вот, – проворчала Лола, отряхиваясь, – придется начинать все сначала… а счастье было так близко! Кстати, о счастье… что ты там сказал насчет откидывающегося верха в нашем климате? Как всегда, пытаешься отмазаться? Нет уж, обещал любую машину…
– Тсс! – Леня сделал страшное лицо и прижал палец к губам.
– Да что я тебя, не знаю… – продолжала Лола. – Пытаешься отвлечь мое внимание…
Леня показал ей кулак, и она поняла, что он не шутит.
Теперь и сама она, прислушавшись, расслышала раздающиеся где-то рядом приглушенные голоса.
Леня поправил съехавшие на лоб ночные очки и огляделся.
Они находились примерно в таком же подвале, как тот, в котором Маркиз был заперт полчаса назад. Единственным отличием этого подвала от первого было то, что в дальнем его углу на высоте чуть больше человеческого роста имелось квадратное отверстие. Из этого отверстия пробивался слабый неровный свет, и оттуда же доносились те самые голоса, которые заставили Леню насторожиться.
Один голос был холодным и сухим, как сброшенная змеиная кожа. Он мог с одинаковым успехом принадлежать и мужчине, и женщине, а скорее всего бездушному автомату. Причем не безобидному автомату для продажи кофе или жевательной резинки, а, скажем, автомату Калашникова, если бы тот вдруг заговорил.
Зато второй голос Леня узнал с легкостью: это был голос его пожилой и весьма подозрительной заказчицы, представившейся ему как Саломея Леонардовна Задунайская…
– Интересненько!.. – проговорил Леня и, подкатив к стене большой круглый камень, вскарабкался на него, чтобы заглянуть в слуховое отверстие.
Заглянув в него, он увидел еще одно подвальное помещение, значительно больше первых двух. По стенам этого подвала располагались массивные деревянные стеллажи, на которых были в несколько рядов разложены потемневшие от времени дубовые бочки.
Посредине подвала, на невысоком каменном возвышении, стояла горящая свеча, едва озарявшая помещение тусклым колеблющимся светом.
И по разные стороны от этой свечи стояли две женщины.
Одна – Саломея Леонардовна, она же Софья Закоркина, другая – невзрачная, худощавая особа, известная Лоле в театре под именем Лены Потехиной.
Саломея Леонардовна держала в руке пистолет. Ее собеседница на первый взгляд была безоружна, но Леня не обманывался на ее счет: твердая, свободная стойка, цепкий взгляд и точные, экономные движения говорили о том, что эта женщина сама является оружием, причем оружием безотказным и смертельно опасным.
– Так вот ты какая! – проговорила пожилая женщина, разглядывая более молодую. – А ты на него чем-то похожа…