Пока мы подбирали с пола свои отвалившиеся челюсти, нам успели налить водки и положить на тарелки каких-то салатов и колбасы.
– Ну, за упокой души нашей Агафьюшки, – сказал сильно пожилой дяденька. Он привстал, наполняя народу рюмки. Затем все, не чокаясь, выпили. Как во сне, мы подняли свои рюмашки и залпом махнули водки.
Я вообще-то с крепкими напитками не очень дружу, ну коньяк с кофейком, джин-тоник с лимончиком – к этому отношусь весьма уважительно, но с водкой, всякими там настойками отношения у меня крайне напряженные. Да и организм, измученный пельменями и подорванный лапшой быстрого приготовления активно сопротивлялся грубо-алкогольному вторжению, сурово наказывая меня по утрам по всей строгости закона. Таисия в этом вопросе более демократична, она вообще гораздо здоровее и крепче меня, да и натура у нее не такая нежная и сентиментальная, как может случайно показаться. Я вот и не сомневаюсь, что попади Таиска в какую-нибудь критически-голодную ситуацию, она благополучно переварит стекло и гвозди, даже не поморщившись. А если ситуация будет совсем уж из рук вон, то она и в людоедство ударится без особых раздумий, честно-честно, я ее знаю…
Так вот, она свою рюмку (странные какие-то в этом доме рюмки, меньше ста граммов, но однозначно намного больше пятидесяти) осушила благополучно, чинно зажевала колбаской и приготовилась вникать в эту, мягко говоря, не стандартную ситуацию, а вот со мной возникла небольшая проблема… Очень неудачно я попыталась выпить свою порцию залпом, в результате слегка захлебнулась, кое-что хлынуло через нос, кое-что кажется даже через уши, я раскашлялась самым непристойным образом... в общем, конфуз получился. Когда меня откачали и напоили минералкой, хозяйка, которую, как выяснилось, звали Калерией Дмитриевной, приступила к более подробному изложению фактов, все остальные так же дополняли и добавляли к ее рассказу что знали и помнили. И вот что услышали наши внимательные уши.
Агафья Тимофеевна Ромашова переехала в Воскресенск семь лет назад с Урала, почему именно она покинула насиженные места, никто из присутствующих не знал, Агафья Тимофеевна вообще крайне неохотно рассказывала о себе и человеком была немногословным. Дом, в котором мы находились, как оказалось, имел два раздельных входа и предназначался для двоих хозяев. На одной половине проживала Калерия Дмитриевна, а вторую, пустовавшую половину, приобрела Агафья Тимофеевна. Общались две одинокие женщины друг с другом весьма дружелюбно, жили тихо-мирно, но особо не сближались из-за замкнутости Агафьи. Жила она на одну пенсию, дети-родственники, если таковые и существовали, никогда не приезжали и ничем не помогали, поэтому единственным подспорьем являлся огород. Ни о каких своих особенных способностях Агафья никогда никому не рассказывала, ничего особого не демонстрировала и, скорее всего, так бы и сохранила в тайне свой дар, если бы не один случай.