Думаю, ни для кого не является секретом, что служители божьи часто бывают нечисты на руку и используют средства, полученные от прихожан, во имя собственной выгоды. Для борьбы с этим злом при каждом храме существуют особые люди, которые занимаются расследованием подобных преступлений. Флокса как раз входит в их число. Но из-за ее способности к телепатии городские власти часто используют мою подругу, когда речь заходит о более серьезных делах. Например, об убийствах.
Из-за уникальных способностей Флоксы настоятельница храма богини-дочери сквозь пальцы смотрела на ее поведение и образ жизни, не всегда достойный служительницы божьей. И моя подруга полностью оправдывала подобную милость неустанным трудом во благо прихожан и города. Неужели теперь мне предстоит играть против нее? Не хотелось бы, если честно. Флокса – очень умная девочка и имеет все шансы распутать это дельце, поймав меня на горячем. Мне будет очень, очень неприятно, если придется устранить эту угрозу, когда моя подруга подберется слишком близко в разгадке личности убийцы.
– Ты чего затих? – Флокса натянула прямо на голое тело слишком облегающее, на мой взгляд, черное длинное платье. Немного подумав, надела на шею серебряный медальон храма богини-дочери, на котором были изображены два крыла как символ ветра. – Заснул, что ли?
– Рядом с такой красоткой, пожалуй, задремлешь. – Я усмехнулся и в свою очередь встал. Попытался привлечь девушку к себе, но тут же получил шуточный удар локтем в живот, после чего жалобно вопросил: – Драгоценная моя, ты чего дерешься? Или уже воображаешь, как с преступником расправляться будешь?
– Может быть. – Флокса провела моей расческой по коротким волосам и неожиданно нахмурилась. – Если честно, не нравится мне это дело, Шени. Какое-то дурное предчувствие у меня.
Я криво усмехнулся, но промолчал. И что тут скажешь, если сам не в восторге от перспективы убить лучшую подругу?
– Какие-нибудь зацепки уже есть? – словно между прочим поинтересовался я, потянувшись за штанами.
– Да как сказать, – уклончиво проговорила Флокса. – Вообще, если честно, городские власти должны поблагодарить преступника. Этот Тирн – та еще штучка. Точнее, был ею. Наверняка занимался контрабандой. Ходили слухи, что даже участвовал в работорговле. Продавал девушек, по воле случая оставшихся без родных, которые могли бы за них заступиться, в орочьи степи и прибрежные бордели. Говорят, содержал в столице притон, торгующий «белым дурманом».
– Ого! – Я присвистнул, сделав вид, будто впервые слышу о подвигах своей недавней жертвы. – Что же он по улицам так спокойно разгуливал?