У Анса руки торчат из рукавов: всю жизнь на нем рубашки будто с чужого плеча, ни разу не видел, чтобы впору. Как будто Джул отдает ему свои донашивать. Но рубашки не Джула. Он рукастый, хоть и на жердь похож. А рубашка не пропотелая. Из-за этого можно сразу определить, что Ансова и больше ничья. Глаза его похожи на два выгоревших угля и смотрят на равнину. Когда тень доходит до крыльца, он говорит:
-- Пять часов.
Только я встал, из дома выходит Кора и говорит, что пора ехать. Анс потянулся за туфлями.
-- Не надо, мистер Бандрен, -- говорит Кора, -- не вставайте.
Он ступил в туфли -- втопнул -- он все так делает: будто надеется, что все равно ничего не выйдет и не стоит даже пытаться. Мы идем в прихожую, и они грохочут, как чугунные. Он подходит к ее двери, моргает глазами, словно вперед себя заглядывает, туда, где не видно, -- словно надеется, что она там будет сидеть, к примеру, на стуле или пол подметать, и заглядывает в дверь удивленно, -- он так всякий раз заглядывает и удивляется, что она еще лежит, а Дюи Дэлл обмахивает ее веером. И стал, словно не намерен больше двигаться и вообще ничего не намерен.
-- Ну, нам пора, пожалуй, -- говорит Кора. -- Надо еще курам насыпать.
А дождь, однако, будет. Такие облака не врут, а хлопок поспевает с каждым Божьим днем. Еще одна ему забота. Кеш все притесывает доски.
-- Если понадобимся, -- говорит Кора.
-- Анс нам сообщит, -- говорю я.
Анс на нас не смотрит. Он озирается, моргает, удивленно как всегда -словно весь измучился от удивления и даже этому удивляется. С моим бы амбаром Кешу так постараться. Говорю:
-- Я сказал Ансу, что, может, еще и не понадобимся. Хочется так думать.
-- Она решила, -- отвечает Анс. -- Видно, отойдет.
-- Теперь насчет кукурузы, -- говорю я. И еще раз обещаю помочь, если не управится -- при больной жене и прочем. Как многие по соседству, я уже столько ему помогал, что теперь бросать поздно.
-- Хотел сегодня ей заняться, -- говорит он. -- Да как-то решиться ни на что не могу.
-- Может, она продержится, пока убираешь, -- говорю я.
-- На то воля Божья, -- отвечает Анс.
-- Да утешит Он тебя, -- говорит Кора.
С моим бы амбаром Кешу так постараться. Мы идем мимо, и он поднимает голову.
-- Видать, на этой неделе я к тебе не выберусь.
-- Не к спеху, -- говорю я. -- Приходи, как сможешь.
Садимся в повозку. Кора ставит на колени коробку с пирогами.
-- Не знаю, что он будет делать, -- говорит Кора. -- Прямо не знаю.
-- Бедный Анс, -- говорю. -- Тридцать с лишним лет заставляла его работать. Утомилась, верно.