АНС
Тяжело человеку в этом краю; тяжело. Восемь миль трудового пота смыто с Господней земли, а ведь Господь Сам велел его тут пролить. Нигде в нашем грешном мире не разжиться честному работящему человеку. Это -- для тех, которые в городских магазинах сидят, пота не проливают, а кормятся с тех, которые проливают трудовой пот. Это -- не для трудового человека, не для фермера. Иногда думаю, почему не бросим? Потому что в небесах нам будет награда, а они туда свои автомобили и другое добро не возьмут. Там все люди будут равны, и кто имеет, у того отнимется, и дано будет Господом тому, кто не имеет.
Но похоже, что этого долго ждать. Чтобы заработать свою награду за праведность, человек себя мытарить должен и своих мертвецов, -- хорошо ли это? Ехали весь день, в сумерки добрались до Самсона, а моста и там уж нет. Они никогда не видели, чтобы река так поднялась, -- а дождь-то еще не перестал. Старики не видали и не слыхали, чтобы такое было на памяти людской. Меня избрал Господь, потому что кого Он любит, того наказывает. Но чудными же способами извещает он об этом человека, ей-ей.
Но теперь я вставлю зубы. Это будет утешением. Будет.
САМСОН
Это было как раз перед закатом. Мы сидим на веранде, а по дороге подъезжает повозка, их в повозке пятеро, а один сзади верхом. Кто-то из них поднял руку, но проехали мимо магазина и не остановились.
-- Кто это? -- спрашивает Маккалем. -- Забыл его имя... ну, Рафа близнец -это он был.
-- Бандрены, из-за Новой Надежды, -- Квик отвечает. -- А под Джулом конь из тех снопсовских лошадок.
-- Не знал, что они тут еще водятся, -- говорит Маккалем. -- Я думал, вы все-таки исхитрились их раздать.
-- Поди возьми его, -- говорит Квик.
А повозка проехала. Я говорю:
-- Могу спорить, эту ему папаша Лон не за так отдал.
-- Да, -- говорит Квик. -- Папа ему продал. -- А повозка едет дальше. -Они, поди не слышали про мост, -- говорит Квик.
-- А что они тут делают? -- спрашивает Маккалем.
-- Да, видно, жену похоронил и отпуск себе взял, -- Квик говорит. -- В город, видно, едет, а Таллов мост у них залило. И про этот, значит, не слышали?
-- Тогда им лететь придется, -- я говорю. -- Думаю, что отсюда до устья Ишатовы ни одного моста не осталось.
Что-то у них было в повозке. Но Квик ездил на заупокойную службу три дня назад, и нам, конечно, в голову не могло прийти ничего такого, -- ну разве поздновато из дому отправились да про мост не слышали.
-- Ты бы им крикнул, -- говорит Маккалем. Черт, на языке вертится имя.
Квик крикнул, они остановились, он пошел к повозке и объяснил. Возвращается вместе с ними. Говорит: "Они едут в Джефферсон. Возле Талла моста тоже нет". Будто мы сами не знаем, и нос как-то морщит, а они сидят себе -- Бандрен с дочкой и малец спереди, а Кеш и другой, про которого судачат, на доске у задка, и еще один на пятнистом коньке. Наверно, они уже принюхались: когда я сказал Кешу, что им опять придется ехать мимо Новой Надежды, и как им выгодней поступить, он только одно ответил: