Часам к девяти стало припекать. Тогда я и увидел первого грифа. Намокшая была, наверно, поэтому. Так или нет, но увидел я их не с самого утра, а попозже. Слава богу, ветер дул от дома, так что утром было ничего. Но как увидел я их с поля, так будто за милю почуял запах от одного только
Мальчишкин крик я услышал за полмили. В колодец, думаю, свалился или еще что -- наддал и рысью домой.
Их, наверно, с десяток сидело на коньке сарая, а еще одного мальчишка спугнул с гроба и теперь гонял по двору, как индюка: он только подлетывал и уворачивался, потом захлопал крыльями и сел на крышу сарая. Стало уже совсем жарко, и ветер то ли утих, то ли переменился, так что решил я с Джулом потолковать, -- а тут как раз Лула выходит из дома.
-- Ты должен что-то сделать, -- говорит. -- Это безобразие.
-- Я как раз и собрался.
-- Это безобразие. Судить его надо за такое обращение.
-- Старается похоронить ее, как умеет.
Нашел я Джула и спрашиваю, не хочет ли он взять одного мула и съездить в Балку, посмотреть, что там с Ансом. Он ничего не сказал. Только поглядел на меня -- глаза белые, желваки на скулах белые, -- потом отошел и стал звать Дарла.
-- Что ты собрался делать? -- спрашиваю.
Он не отвечает. Вышел Дарл. Джул ему:
-- Пойдем.
-- Чего ты придумал? -- Дарл спрашивает.
-- Повозку выкатим, -- Джул ему через плечо.
-- Не будь дураком, -- я говорю. -- Разве я тебе что сказал? Ты же не виноват.
И Дарл за ним не торопится; а Джулу хоть кол на голове теши.
-- Заткнись, черт бы тебя взял, -- он говорит.
-- Ей ведь надо где-то лежать, -- говорит Дарл. -- Папа воротится, тогда и заберем.
-- Не будешь помогать? -- Джул говорит, и глаза белые, прямо светятся, а лицо дрожит, словно у него малярия.
-- Нет, -- Дарл говорит. -- Не буду. Подождем, когда папа воротится.
Я стоял в дверях и смотрел, как он толкает и тянет повозку. Она стояла на скате, и раз мне показалось, что он вышибет заднюю стену сарая. Потом к обеду позвонили. Я его позвал, но он не оглянулся.
-- Пошли обедать, -- я сказал. -- Мальчика позови.
Но он не ответил, и я пошел обедать. Дочка Анса отправилась за мальчишкой, но вернулась без него. За обедом мы услышали его крик: он опять выгонял грифа.
-- Это безобразие, -- сказала Лула, -- безобразие.
-- А что он может сделать? -- говорю. -- Со Снопсом за полчаса дело не сладишь. До вечера будут сидеть в теньке, торговаться.
-- Сделать? -- она говорит. -- Сделать? Он и так уже много чего наделал.
-- Наделал, верно. В том беда, что, когда он кончит, наши дела начнутся. Никакой упряжки он ни у кого не купит, тем паче у Снопса, -- надо оставить заклад, а что у него годится для заклада, он еще сам не знает. -- Так что вернулся я на поле, поглядел на своих мулов и вроде как распрощался с ними на время. А вечером, когда пришел, -- солнце-то весь день сарай грело, -- не сказать, что пожалел об этом.