Бал тянулся нудно и неинтересно, разглагольствования короля и хвалебные речи прихлебателей давно сидели у меня в печёнках, а заунывная музыка осточертела до желудочных спазм. Единственное, что меня здесь радовало — это обилие еды на столах. За эти дни я попробовал всё, даже составил собственную программу насыщения, подобрав путём экспериментов, какое блюдо за каким должно следовать для наибольшего удовольствия, и теперь следовал этому меню, передвигаясь от стола к столу. Хорошо ещё, что желающих со мной поговорить с каждым днём становилось всё меньше: явственно замечая, что я сторонюсь праздной болтовни, досужие сплетники от меня, наконец, отстали, подходили поговорить за жизнь только самые говорливые, которых устали слушать в другом месте.
— Вы танцуете? — прозвучал женский голос у меня за спиной, и я от неожиданности чуть не подавился щупальцем осьминога.
Кашляя, я повернулся в сторону голоса и с большим удивлением увидел дочь Нарига. Девушка с румянцем на щёках, в ослепительно белом платье со сверкающими кристаллами кварца, раскиданными по нему как звёзды по небу, стояла рядом и с вызовом смотрела на меня.
— Маркиза, нельзя же так подкрадываться! — возмутился я, нагло дожёвывая щупальце. — Вы меня на всю жизнь заикой сделаете.
— Угу, вас испугаешь, — критически ответил она, и почти сразу же ойкнула, поняв, что сказала бестактность.
— Стою, никого не трогаю, примусы починяю, — вспомнилась мне фраза из фильма, по одноимённому роману.
— Простите, не поняла вас? — покраснела девушка ещё сильнее.
— Не переживайте, это я так, непереводимая игра слов, — я махнул рукой.
— Так как насчёт моего вопроса? — мне стало понятно, что девушка заставляла себя говорить через силу.
— То, как мы расстались, не очень располагает к продолжению общения, — я хмыкнул, с удовольствием наблюдая, как краска заливает лицо и плечи девушки.
— Я просто многого тогда о вас не знала, — Элиза сердито на меня посмотрела.
«Интересно, почему она подошла?» — удивился я про себя, то мимолётное чувство, которое я испытал тогда к ней, уже давно выветрилось под грузом повседневных забот.
— Не знаю, что вам сказать, — я стал серьёзен, и показал глазами в сторону от нас. — Если мы продолжим общаться, то ваши братья, сейчас пепелящие меня взглядами, перейдут к делу и бросят мне вызов. Не хочу лишать вас их общества, хотя очень хочется. Думаю, вам лучше вернуться к ним.
На глаза девушки появились слёзы. «Уже вторая за один день, — я тяжело вздохнул, — и за что мне это сегодня?».
— Если я сейчас с вами не поговорю, то вы уедете, и мне это уже долго не удастся, — неожиданно для меня ответила она. Девушка напряглась, и я с удивлением увидел, что дочерью герцога она является не только на дворянских грамотах о рождении. Тот же жёсткий взгляд, поджатые губы и прямая спина — она была уменьшенной копией своего отца.