— Гайсак, как там этот сын шакала? Не умер? Смотри, головой за него отвечаешь! — резкий голос и рывок за волосы вывел меня из забытья.
— Да мудрейший, слушаюсь, — раздался рядом ещё один голос, и голова моя ударилась о горячий конский бок.
— Дарек, куда ты смотришь?! — внезапно рявкнул первый говоривший, и я услышал удаляющиеся шаги.
Сначала я не понял, где я, голова гудела так, что мысли никак не могли собраться в одну кучу. Бок и плечо горели, при малейшем движении коня острые иглы боли впивались в меня.
Я осторожно открыл глаза и убедился в своем предположении: я висел, перекинутый через круп коня, мои руки и ноги были связаны кожаными ремнями.
Поняв, где я, сразу вспомнил обстоятельства, при которых угодил в такое положение.
«В плен попал, — констатировал я, следом пришла другая мысль: — Интересно, удалось ли гномам вырваться, или захватили и их тоже?».
— Повелитель, чужак очнулся, — прозвучал ответ того, который среагировал на имя Гайсак.
«Как, интересно, он догадался, ведь я всего лишь открыл глаза?», — слегка удивился я.
— Давай скинь его с лошади, мне хочется на него посмотреть, — послышался голос издалека.
Меня бесцеремонно спихнули с лошади, и я мешком повалился на землю, ноги и руки, перетянутые ремнями, затекли от долгого бездействия. Я открыл глаза и повернулся на бок. Рядом со мной стоял низкорослый кочевник в той же одежде, что были те, с кем я сражался: меховая шапка с наложенным поверху металлическим, остроконечным шлемом, и стёганный плотный кафтан, с нашитыми на нём толстыми бляхами из нескольких слоёв кожи. Плоское лицо с небольшими усиками, узкие глаза внимательно наблюдали за моими действиями, а в руке степняк держал изогнутую саблю.
«Стоит показывать, что я знаю их язык, или же нет? — задумался я. — По здравому разумению лучше, чтобы они не догадывались об этом, тогда я может, больше узнаю, хотя бы куда меня везут и зачем».
— Ремни сними, — я обратился к нему на шаморском языке, — руки затекли.
От звуков моего голоса он сначала дёрнулся, но потом сплюнул и ответил на своём языке:
— И чего лопочет, шайтан его разбери, нет бы, на нормальном языке говорил, — пробурчал он. Мне почему-то сразу вспомнилась Марта и её отношение к другим языкам.
— Тупой, что ли? — я глазами указал на ремни и вытянул руки вперёд.
— Ага, разбежался, ремни тебе снимать, — оскалился кочевник, — нашёл дурака.
Он осторожно оглянулся назад, стараясь держать меня в поле своего зрения, и посмотрел на приближающегося к нам второго кочевника. По его горделивой походке, лучшей одежде и богато украшенному кнуту я понял, что похоже это и есть тот самый господин.