– Спасибо. – Я попытался пойти дальше.
Боксер начал теснить меня, а Тренировочный Костюм загородил дорогу. Я взглянул на Босса, тот пожал плечами. Тренировочный Костюм быстро обшарил меня сверху донизу, а я стоял и ждал, выбора у меня не было. Он наклонился ко мне и прошептал:
– Ты точно не полисмен. Знаешь, как я догадался?
– Как?
Он двумя пальцами щупал мою куртку:
– Те не потратятся, чтобы купить приличную тряпку, парень.
Взглянул на Босса, тот кивнул, потом взглянул на меня и улыбнулся:
– Дома пятьдесят два и пятьдесят три. Коричневый налево, белый направо. Тебе, похоже, нужен белый, так ведь, приятель?
– Все так, – ответил я.
Тренировочный Костюм отступил в сторону, я пошел дальше. Слева, на полоске мокрой травы среди собачьего дерьма валялся выброшенный костюм-тройка, в бежево-коричнево-желтую полоску.
В конце тропинки напротив последней террасы с десятком домов виднелась крытая автобусная остановка; тут дорога сворачивала к окружному шоссе. Я завернул за угол, свернул направо, затем еще раз и оказался уже на Чарнвуд-авеню. Джемма Кортни жила в доме номер тридцать шесть, в ее палисаднике не было мусора, но не было и цветника. Дверь освещал слабый желтый свет уличного фонаря, отклонившегося от вертикали, как молодое деревце под ветром.
Джемме Кортни можно было дать двадцать четыре года, или одиннадцать, или сорок девять; огромные, как у олененка Бэмби, глаза, полные губы и короткие белокурые волосы; костлявая и высокая и, судя по скулам, потребитель героина. В черной кожаной мини-юбке и в том, что с первого взгляда я определил как красный топ и что при ближайшем рассмотрении оказалось просто красным лифчиком. Мои глаза не сразу адаптировались к обстановке, потому что в крошечной гостиной горели всего две лампы, обе окутанные красными шелковыми шарфами; стоял дым от ладана и ее сигарет. Когда Джемма Кортни откинулась на спинку дивана и раздвинула ноги, демонстрируя кружевной край чулок и трусики в тон лифчику, я понял, в чем дело. Она растянула в улыбке красные губы и похлопала по дивану рядом с собой.
– Прошу прощения, я не клиент, – объяснил я. – Частный детектив.
Улыбка исчезла с лица Джеммы Кортни. Она взглянула на часы.
– Да пошел ты… Я в это время зарабатываю. Ты сказал – тебе нужен час, так что плати.
Судя по голосу, она не рассердилась, мне даже показалось, что облегченно вздохнула.
– Сколько ты обычно берешь?
– Сотню.
Я сомневался, что Джемма Кортни обычно получает сотню за час, но решил, что спорить себе дороже, поэтому отдал ей деньги и попросил включить свет. Она поставила чайник на огонь, потом отправилась вверх – лестница была в середине гостиной – и вернулась в розовом тренировочном костюме и розовых сандалиях. С лица она начисто смыла макияж. Ее тонкое тельце без должных выпуклостей в районе попки и грудей в темноте позволяло предположить, что она еще далека от совершеннолетия. Но при ярком свете стали заметны морщины. Пока она в кухне готовила чай, я оглядел небольшую гостиную: потолок из древесины магнолии, стены, по углам отсыревшие, дешевый и вздутый в трещинах деревянный пол, электрический камин с искусственным пламенем; телевизор и видео, подержанная мебель… Кипа фотографий в рамках. Они лежали на комоде изображением вниз; я поставил их вертикально и увидел, что на всех изображен ребенок в разном возрасте: младенец, ковыляющий годовалый малыш, улыбающийся трехлетний мальчик. Когда Джемма Кортни обнаружила, что я их рассматриваю, она так быстро пролетела через комнату, что я решил – сейчас меня ударят. Она сгребла фотографии и положила изображением вниз на диван, потом села рядом, зажгла сигарету и выдохнула дым так резко, будто выполнила какое-то физкультурное упражнение.