— Койон карающим огнем проносился по Киву, оставляя за собой сожженные казармы продажных войск президента, пепелища белых миссий, где специально обученные монахи стараются смутить разум чернокожих, превращая их в покорных рабов, разоренные плантации, принадлежащие предавшим свой народ богачам. Он был как ветер, как пламя лесного пожара, и не было силы способной остановить его и воинов с сердцами и душами леопардов, что шли за ним.
Максим видел, как восторженно горели глаза малолетних слушателей, как они, затаив дыхание, ловили каждое слово рассказчика, и поражался, какое все-таки влияние имел Мали на неокрепшие детские души, ведь прикажи он сейчас и любой из этих мальчишек со счастливой улыбкой на губах пойдет на смерть ради выдуманных идеалов свободного Конго. Может, не так уж и глуп был тот, кто придумал ставить их под ружье, что с того, что они не могут тягаться со взрослыми в рукопашной и не так выносливы физически? Зато они готовы на все, они не остановятся, не сдадутся, не сложат оружия в любой ситуации. Они еще не умеют ценить жизнь, потому легко отдадут свою и так же просто отнимут чужую. В умелых руках они просто идеальные солдаты.
— Так продолжалось долгих два года, — вел дальше свой рассказ Мали. — До тех пор, пока к воинам Койона не пришли белые люди из ООН.
При этом ненавистном слове толпа разразилась гневными криками и вновь качнулась к беззащитно лежащему в центре Андрею. Наблюдатель испуганно поднял голову и завертел ей, переводя взгляд с одного горевшего злобой лица на другое.
— Тихо! — выкрикнул Мали, высоко вскидывая руку. — Я еще не закончил рассказывать белому червю последнюю в его жизни историю!
Май-майи замолкли практически мгновенно, над поляной повисла зловещая, давящая на грудь тишина, тишина ожидания чего-то дикого и страшного, наполнявшая грудь противным холодком, заставляющая сердце подпрыгивать в груди и биться с перебоями. Лишь вездесущие попугаи орали высоко в ветвях, пересказывая друг другу лесные сплетни, да возилась над головой небольшая семья мартышек. Им не было дело до дурацких развлечений двуногих, они занимались собственными более важными делами.
«Плохо, очень плохо, — подумал про себя Максим. — Он специально заводит их, накручивает на расправу. Еще несколько минут этой истории, и они просто голыми руками разорвут бедолагу Андрея в куски. А потом, возможно примутся за меня. Резня это ведь такая штука, очень легко начать, гораздо труднее закончить. Чужая кровь, она опьяняет…»
— Люди из ООН долго говорили с Койоном и своими лживыми языками сплели целую паутину обмана, которой опутали его честное мужественное сердце. Они лицемерно лгали о том, что насилие рождает лишь насилие, и вместо того, чтобы убивать, надо строить дома и выращивать маис. Они давали ему обещание, что если Койон и его люди сложат оружие, то никто не будет их преследовать, и они смогут поселиться в пустой брошенной деревне и жить мирной жизнью. Многие солдаты Койона устали от войны, многие поверили белым людям из ООН. Тогда Койон созвал своих офицеров и устроил совет. И на этом совете все офицеры говорили, что воевать вечно нельзя, что пора начинать строить мирную жизнь и глупо не воспользоваться шансом который им сейчас дается.