— Значит, так было дело, — степенно начал он. — Вызвал меня к себе после обеда наш замполит…
Замполит в условиях морского похода откровенно тосковал, впервые в жизни у него появилось свободное время. Нет, конечно, он регулярно проводил с бойцами политзанятия, информирования о положении в мире и ленинские чтения. Но, учитывая круглосуточный характер нахождения на службе, его энергичной натуре этого было мало. И тогда, изнывавший от скуки замполит придумал себе довольно интересную игру. На вырезанных из картонной коробки квадратиках он написал номер каждого подразделения батальона и, побросав их в глубокий карман бушлата, каждый день после обеда вытягивал наугад. Вытянутый кусок картона со всей определенностью означал, что именно в обозначенном на нем подразделении не все в порядке с полным осознанием генеральной линии партии и высокой чести и ответственности личного состава выбранного для оказания помощи молодой африканской республике. Тут же преисполнившись служебного рвения, замполит вызывал к себе сержантский состав подразделения и проводил с ним вдумчивую и долгую беседу, от которой даже у самых закоснелых служак порой случались приступы неконтролируемой депрессии. Жаль, что не удавалось охватить своей заботой и офицеров. Вначале игры, замполит и их пытался включить в столь забавляющий его процесс, но после недвусмысленного обещания спустить его ночью за борт, тет-а-тет, без свидетелей, высказанного начальником штаба батальона, эту идею пришлось оставить, ограничившись младшим ком. составом.
— Так вот, вызвал меня замполит и начинает, как всегда арапа заправлять, мол, и то у нас не так, и это не этак, а мы ведь все коммунисты, комсомольцы и так далее. Я, понятно, стою, киваю. Есть, так точно, никак нет. А он языком все чешет и чешет. А тут вдруг матрос в каюту скребется, все честь по чести, разрешите, мол, товарищ капитан, войти. Тот на него как зыркнет, будто кот у которого сметану, значит, отбирают, того и гляди зашипит…
— Да ты по делу давай, дядька Михась, по делу! Что ты нам про замполита, да про замполита?! — донесся откуда-то с верхних нар возмущенный возглас.
Тарасюк закряхтел недовольно, завозился на жестких досках.
— От торопливые вы какие, все бы вам поперед батьки. Не буду рассказывать, раз перебиваете!
— Ну, товарищ сержант… Дядь Михась, интересно же, — тут же заканючил целый десяток голосов. — Рассказывай дальше, мы больше не будем…
Несколько минут сержант с наслаждением слушал этот умильный хор, потом, все же сменив гнев на милость, продолжил:
— Так вот, замполит на матроса чуть не шипит, а тот, как ни в чем не бывало ему докладает. Мол, так и так, вызывает вас в рубку капитан, важное какое-то есть дело. Замполит, как взовьется, как заверещит, что он здесь партийными делами занят и некогда ему расхаживать туда сюда, а ежели капитану что надо, то пусть сам капитан к нему и приходит. Ну а матросу хоть бы хны, стоит, зенки свои пялит. Нет, говорит, капитан не может прийти, он в рубке занят, а корабли уже подходят к порту, и к ночи будут входить в бухту, потому замполит срочно нужен, чтобы обсудить ситуацию. Вот, так и сказал, по-ученому: си-ту-а-цию, — с видимым удовольствием повторил по слогам понравившееся словечко сержант. — Понятно, желторотые? Можно сказать, сам капитан, меня предупредил, что ночью швартоваться будем!