— Это что же, — говорил он, — надо было дочке тяжело заболеть, чтобы нам с тобой свидеться?
— Знала бы — не пришла. — В своей обычной резкой манере ответила мать. Но лицо у нее было вполне веселое. Она, как видно, забыла его.
— Как ты живешь, Нюра?
— Вот так! — развела она руками. Складная, красивая, вся — на задорном взводе.
Если бы он смел, сказал бы, наверное: «Ох ты, кочевница!» Он, собственно, и сказал это. Только глазами.
— А ты?
— Ну и по мне видно.
И Люська вдруг поняла: несчастлив. Он несчастлив. Как же раньше-то ей не взбрело в голову?!
— Как бабушка Вера? — спросил он, будто робко стуча у их дверей.
— Ничего. Полегче вроде.
— А ремонт делали?
— Как же. Все розовым оклеили.
— Розовым? И красиво?
— Не. Да это на время. Я в кооператив вступила. Скоро квартиру получу.
Отец покачал головой:
— Да, дела.
— А уж о твоих не знаю, как спрашивать, — пожала плечами мама.
— А не знаешь — не надо, — без тени смущения ответил отец.
Что это они? Что за разговор?
Хорошо, что пришла сестра и попросила навещающих уходить. Они оба легко поднялись, по очереди поцеловали Люську, и отец галантно пропустил в дверь бывшую жену.
Нет, у них какие-то свои, непонятные отношения! А что ей-то, Люське, в конце концов? Надо радоваться: вот так обошлось — без скандала, без поджатых губ. А она почему-то не могла радоваться. Она легла, укрылась с головой одеялом. «Слушай, Алешка, я открою тебе одну тайну…» Она знала, что Тамара, которую так никто и не навестил, не подойдет к ней. Но ей и не хотелось видеть ее умных глаз. Потом, потом…
«Знаешь, Алешка, ведь у меня есть сестренка. И поэтому никогда не будет отца». Или нет, не так: «Алеш, а меня навестил отец». — «Ты же сказала, что нет отца?» — удивится он. «Конечно, нет. А вот навестил».
— Ужинать! Девочки, ужинать! — зовет няня.
— Охо-хо, идем, идем!
— А ты, Алдарова? Спишь, что ли?
— Нет, теть Нюш. Я сейчас.
***
За решетчатым забором стояла девочка. Люся видела ее сквозь зелень. Когда ее не было — так не было, а когда есть — никакие кусты не помогут.
После вчерашнего ливня утро было такое, будто с переводной картинки аккуратно стерли верхний слой бумаги, и вот она, яркость, выпросталась. Девочка была в пестром платье, с большим зеленым бантом. Вполне хорошенькая девочка по прозвищу Птица. Она стояла и ждала Люсю.
Люся подбежала к ней.
— Птица! Лети сюда!
— Я только ходить умею.
— Ну иди. Пойдем с тобой вдоль забора до ворот. А мама не заругает?
— Нет. Она сама меня послала.
— Ко мне?
— Да.
Больно стукнуло сердце. Это догадка грубо толкнула его.
— Ну, иди, иди, Птица.