— Ты спроси, Изяслав Родионович.
Мне осталось только пожать плечами и повторить вопрос. Лаврентий подошёл, протянул руку, и щёлкнул тумблером встроенного в приёмник динамика. Молчание, лишь изредка прерываемое судорожным иканием, было нам ответом.
— Ну, так что, Миша?
Сквозь шипение и свист донёсся ответ.
— Вы ничего не докажете.
Я удивлённо посмотрел на Берию.
— Это он про что?
Будущий святой с учёной степенью придвинулся ближе к микрофону, и, подавая мне руками непонятные знаки, принялся объяснять:
— Да не будем мы ничего доказывать, Изяслав Родионович. На самом деле — оно нам надо? Была Земля Санникова или не была, хрен бы с ней. Островом больше, островом меньше. А барон Толль все врёт.
— Чего врёт? — Голос Михаила сразу оживился.
— А про всё врёт. И про то, как ты туда атомную бомбу бросил….
— Какая ещё атомная? — Динамик задребезжал от возмущения. — Он и слова-то такого не знает. Обычные плановые испытания. Божий гнев, три тысячи сорок восьмая модификация, усовершенствованная.
— Вот видишь? А под удар совершенно невинные люди попали.
— Я их эвакуировал, — буркнул в ответ архистратиг.
— Живьём на небо? — Уточнил Лаврентий Павлович. — Можешь не отвечать, я лично снимал показания со всех участников экспедиции.
— Как ты их нашёл?
— Работа у меня такая. Так мне что с твоим досье делать? Могу поменять на небольшую услугу.
В эфире слышалось недовольное сопение главного архангела. И чего думает? Я бы согласился. Тут не только превышением полномочий пахнет, а как бы и не служебным несоответствием. Додумался — простых людей, как заслуженных праведников…. Да и за срыв экспедиции перья выдергают, и на крыльях тоже.
То, что предлагаем мы — так мелкое хулиганство. Михаил, видно, понял это, и с тяжёлым вздохом произнёс:
— Ладно, сделаю. Диктуйте текст.
Минут через пятнадцать, передав инструкции, я отключил радиостанцию, закурил устало, и спросил у Лаврентия:
— Как ты думаешь, не сорвётся с крючка?
— С моего? — Палыч соизволил тонко улыбнуться. — Это вряд ли. Госбезопасность дело знает. А у нас, как ни крути, Царство Божие, — государство, значит. Вот только я не понимаю, Изяслав Родионович, зачем мы Михаила к операции подключили? Неужели сами не справимся?
— Почему не справимся? Да без проблем. Можно даже сказать — вполне. Просто, знаешь, сидим мы тут во льдах, как челюскинцы…
— Так мы и есть — они, — невежливо перебил меня Берия.
— Что? А, ну да, конечно. Как-то из головы вылетело. Ну так вот… Сидим мы, и вдруг появляется начальственная рожа. Вся из себя такая сытая и довольная, что даже хочется в пятак въехать. Помнишь, как он с нами разговаривал до твоего шантажа?