не доросла, но, по крайней мере, хотя бы не отказывайте мне желать этого. Вильчур сжал ее ладонь.
– Панна Люция, – начал он, но она прервала его.
– Нет, прошу вас, не повторяйтесь. Я все уже знаю наизусть.
Она посмотрела на него с улыбкой.
– Профессор! Вы первый, кого я пытаюсь соблазнить. Смилуйтесь, у меня нет в этом опыта!
Он искренне рассмеялся:
– Дорогая панна Люция, меня соблазняют тоже впервые в жизни, так что опыт у меня тоже отсутствует.
– Вы забываете о Зоне.
– Ах, о Зоне! Эта простодушная женщина всегда одаривала меня избытком чувств.
– Это нетрудно заметить. Зоня косо на меня посматривает, чувствуя во мне соперницу.
Профессор возмутился:
– Что за сравнение?!
– В этих делах любые сравнения возможны. Я сама не знаю, у кого из нас больше шансов.
Она произнесла это с откровенным кокетством, и Вильчур смущенно ответил:
– Вы смеетесь.
– Я вовсе не смеюсь. Вы так защищаетесь от меня, точно я какая-то страшная мегера.
Он покачал головой.
– Я защищаю вас от себя.
– И в этом проявляете завидное упорство.
– Продиктованное убежденностью в правоте защищаемого дела, – заметил он с улыбкой.
– Скорее, необоснованное упорство.
– Вы себе не представляете, как трудно сохранять это упорство. Вы искушаете судьбу, я предостерегаю вас!
– Я не боюсь судьбы.
– Это как раз и является доказательством легкомыслия.
– Или веры в то, что это – судьба, это – неизбежность!
– Неизбежность, – задумчиво повторил Вильчур.
И он говорил правду. Действительно, чем больше он находился с Люцией, тем чаще ловил себя на том, что ищет убедительные аргументы, чтобы жениться на ней. Он все меньше находил в себе сил противиться этому желанию и все чаще старался найти разумные обоснования. Отношение Люции и ее слова давали ему право сделать вывод, что это не минутное и преходящее чувство, что она действительно его любит, что действительно хочет стать его женой. Разница в возрасте выглядела не так уж устрашающе. В конце концов, на свете есть много именно таких семейных пар. Даже природа оправдывала такой брак хотя бы тем, что, например, у зверей самки откровенно желают и ищут старых самцов. Своим браком с Люцией он не станет связывать ее жизнь, поэтому освободит ее, когда только она этого пожелает.
По правде говоря, решение созрело у него уже давно, однако он не мог себя заставить объявить об этом, как бы предвидя что-то такое, что само разрешит этот вопрос, помимо его воли и ее стремления. Поэтому он старался избегать в разговоре с Люцией этой опасной темы. На этот раз он не смог избежать, и, как ему казалось, разговор зашел слишком далеко. Но слово