– Ну, вы можете подумать, что она ради богатства хочет выйти за меня замуж. Она говорит, что вы из ласки ее в дом взяли, а она такой неблагодарностью ответила, что сына окрутила.
Прокоп нетерпеливо махнул рукой.
– Ну, одурела совсем.
Он крякнул и поднялся со скамейки. Задумчиво огляделся вокруг и, не сказав ни слова, направился в сторону дома. Удаляясь, повернулся и приказал:
– Чтобы завтра Романюки те четыре мешка вернули: мне мешки не бесплатно достаются.
– Хорошо, – сказал Василь, – если не вернут, муки не выдам.
Когда шаги отца затихли, он опустился на скамейку и задумался. Все произошло так неожиданно и так невероятно удачно. Прошло, однако, несколько минут, прежде чем он смог осознать случившееся. И только тогда он начал смеяться и изо всей силы хлопать себя по коленям.
Когда спустя полчаса, осторожно ступая, он приближался к дому, в комнатах уже было темно. Видимо, отец сразу пошел спать и с Донкой уже не разговаривал. Бедная девушка, она, наверное, и глаз не может сомкнуть, ожидая на следующий день самое худшее для себя.
Долго соображал Василь, как вызвать Донку, однако ничего не придумал. Легче всего было постучать в окно, но тогда всех разбудишь.
И действительно, вернувшись домой, Прокоп ничего не сказал ни Донке, ни кому-нибудь другому. Зато на следующее утро, после завтрака, когда все находились в избе, он достал из кармана толстый кошелек из коричневой кожи, вытащил из него две бумажки по сто злотых и, положив их перед Донкой, сказал:
– Возьми вот двести злотых. Тебе же надо какие-то там наряды перед свадьбой купить.
Услышав эти слова, все присутствовавшие замерли. Старая Агата стояла с широко открытым ртом, Ольга смотрела на отца как на сумасшедшего, лицо Василя расплывалось в улыбке, а Донка смертельно побледнела.
– Перед свадьбой? – ойкнула Зоня. – Перед какой свадьбой?
Прокоп не считал нужным объяснять и встал с лавки.
– Перед моей свадьбой, – не без гордости ответил Василь. – Я женюсь на Донке.
Благодарная, она бросилась к рукам Прокопа. По лицу ее текли слезы.
– Вот так штука! – удивленно сказал рыжий Виталис.
Прокоп, освобождаясь от благодарностей Донки, вышел из избы. И тогда все здесь загудело. Изба наполнилась криками и шумом. Каждому хотелось как можно быстрее узнать, как это все случилось. Василь с гордым выражением лица давал пояснения. Наталка дергала Донку за юбку, покрикивая:
– Чего плачешь, Донка? Вот глупая, чего плачешь?!
Ответ Донки утонул во всхлипываниях.