В усадьбу нужно было идти через небольшой парк. Собаки, вероятно, еще не были спущены, потому что громкий лай раздавался со стороны усадебных построек, и ни одна собака не встретилась на пути Люции. Ей нестерпимо хотелось присесть здесь на сухой траве и отдохнуть, но ею снова овладевал страх при мысли, что она может уже не застать Павлицкого.
Только сейчас она начала ощущать на лице, шее, на руках и ногах неприятный зуд. Тысячи комаров оставили микроскопические капельки своего яда, который сейчас, разъедая ткани, вызвал бесчисленное количество волдырей. На болоте она только сначала оберегалась от этих прожорливых насекомых, а позднее страх и смертельная усталость сделали ее бесчувственной к болезненным укусам.
Возле крыльца дома стояла пара лошадей, запряженных в бричку. На козлах дремал молодой парень. Люция вздохнула с облегчением: она догадалась, что он ждет Павлицкого. Значит, он еще здесь.
Дверь не была закрытой. Она вошла в просторные сени. Здесь ее встретил заливистый лай маленькой неуклюжей собачонки. Этот лай вызвал из дальних комнат старую женщину, которая окинула Люцию изумленным взглядом.
– Я доктор Люция Каньская. Извините меня за мой вид, но я пришла сюда из Муховки через болото. Здесь ли еще доктор Павлицкий?
Старушка сложила руки.
– Боже правый! Ночью через болото?!
– У меня был проводник, – пояснила Люция. – Могу ли я видеть доктора Павлицкого?
– Ну конечно, садитесь.
Она окинула озабоченным взглядом грязное платье Люции и белоснежные чехлы на мебели.
– Я не знаю, но, может быть, вы бы переоделись во что-нибудь сухое?
Она повернулась и быстро засеменила к приоткрытым дверям.
– Вицку, Вицку! – позвала она.
В сени вошел высокий широкоплечий мужчина со светлыми короткими волосами и здоровым румянцем на щеках.
– Это доктор Каньская, – пояснила старушка, – представь себе, она пришла сюда из Муховки через болото, сейчас, в эту пору. Позвольте представить вам моего сына…
Мужчина приблизился к Люции, поклонился и протянул руку.
– Юрковский. Я поздравляю вас с этой переправой. Я знаю эти околицы с детства, но, тысяча чертей, я не считаю себя трусом, однако ночью я не решился бы на такое геройство.
Люция усмехнулась.
– Это вовсе не геройство, а только необходимость, ведь речь идет о жизни человека. Я должна была как можно скорее добраться до доктора Павлицкого, а в Радолишках не было никакой возможности найти лошадей.
– Да-да, понятно. Доктор Павлицкий здесь. Сейчас я его приглашу, но, мама, нужно заняться пани. Ну и покусали же вас комары! Прекрасный пол не имеет никакого спасения от этой мерзости.