– Что продолжается? – спросила Моника.
– Отец больше никого не узнает. Ни мать, ни старых друзей. Я для него просто женщина, которая каждый день приходит поздороваться. Как будто из его памяти исчезли все имена, кроме одного.
– Твоей сестры, – сказал я Монике.
Моника кивнула без удивления, словно навязчивую идею о Шанталь должны были разделять все вокруг. Принимая во внимание тех, кто окружал ее в данный момент, союз «словно» можно убрать.
– У каждого детектива есть нераскрытое дело, которое преследует его всю жизнь, – сказала Дженна. – Для отца таким делом стало исчезновение вашей сестры, Моника. Он не мог смириться с мыслью, что такая юная и жизнерадостная девочка вдруг исчезла. Он не закрывал дело, пока работал в полиции, а когда ушел на пенсию, взял документы домой и продолжил над ним работать. Это стало его увлечением. Но со временем увлеченность переросла в одержимость. Каждый день и каждую ночь он просматривал документы, фотографии, вырезки из газет, подолгу глядел на зажигалку, которую нашел в ящике вашей сестры. Похоже было, что весь мир для него сосредоточился на одном уже не существующем человеке – Шанталь.
Я понял это сразу, после того как предупредил детектива Хатэуэя, что хочу задать ему несколько вопросов. «Вы ее нашли? – перебил он меня. – Знаете, что с ней случилось? Где Шанталь?» «Не знаю», – ответил я. «Я должен выбраться отсюда. Должен ее найти. Вы мне поможете?» – «Не думаю, что смогу это сделать, детектив». – «Вы должны, вы обязаны. Мне нужно ее найти». – «Нам всем нужно ее найти», – вздохнул я.
– Через некоторое время мать не выдержала, – сказала Дженна Хатэуэй. – Она схватила дело Шанталь со всем содержимым и сожгла. Она надеялась, что освободит отца от навязчивой идеи о пропавшей девочке. Но ничего не получилось, он только глубже ушел в себя. Нам хотелось верить, что он по собственному желанию вычеркнул нас из своей жизни. Так нам было легче смириться с его заболеванием, чем признать истинную причину – одержимое желание найти Шанталь. К тому времени уже было поздно что-нибудь делать.
– Но вы все же пытались, не так ли? – спросил я.
В ту же секунду ее спина выпрямилась, в глазах блеснул гнев. Дженна, страдающая дочь, превратилась в помощника федерального прокурора Хатэуэй. Потом она снова поникла.
– Я считала, что сумею докопаться до истины. Возможно, если бы отец узнал, что действительно случилось с Шанталь, он забыл бы ее.
Моника взяла Дженну за руку.
– Я вас понимаю, – сказала она, и женщины посмотрели друг на друга с печальным осознанием их тайной связи: родители обеих были одержимы мыслями о пропавшей девочке.