– Я родилась после того, как Шанталь исчезла.
– Интересно. Ты выглядишь ничуть не хуже. Э-э-э… а может, даже лучше. Чем занимаешься, Моника Эдер?
– Работаю в адвокатской конторе.
– Какое расточительство! Когда-нибудь снималась в кино?
– Нет.
– Тебе нужно пройти пробы. В тебе есть что-то особенное. Здоровое. Как у Коннели, прежде чем она стала худой как скелет. Зубы мы можем поправить. Вы взяли с собой купальные костюмы?
– Мы приехали не отдыхать, – сказал я.
– Это Лос-Анджелес, малыш. Здесь кругом отдых. Но сейчас у меня нет времени. Ко мне едет Энглторп. Мы поговорим позже. Все втроем.
– Нужно поговорить сейчас, – сказал я.
– Мне бы тоже этого хотелось, правда; у меня есть что рассказать, но сейчас не могу. Просто не могу. Э-э-э… Лу, дай этой парочке полотенца и купальные костюмы. Для нее принеси красивый и облегающий. И что-нибудь выпить. Ты пьешь, Виктор?
– Не слишком удачно.
– Тогда учись. В этом городе, малыш, нужно уметь перепить денежные мешки, чтобы они свалились под стол, а ты их вытряс дочиста. Приготовь им что-нибудь покрепче, Лу. Поболтаем позже, обещаю. А сейчас меня ждут великие дела. Когда должен приехать Энглторп?
– Час назад, – сказал Регги.
– Ублюдок. Виктор, пока ждешь, взгляни-ка на это. – Перселл взял со стола пачку сшитых листов и передал мне. – Только что пришло. Блестяще. Гениально. Посмотрим, есть ли у тебя нюх.
Он встал и быстро прошел мимо нас к ведущей в дом крытой аллее. Он был ниже ростом, чем я представлял, – почти на полголовы ниже меня. Регги двинулся за ним как раболепная жена.
– Ты звонил дважды? – спросил его Перселл, не поворачивая головы.
– Дважды.
– Что он сказал?
– Ничего.
– Э-э-э… этот сукин сын опоздает на собственные похороны.
– Что случилось с моей сестрой? – громко спросила Моника.
Перселл остановился, обернулся и пристально посмотрел на нее.
– Я не обязан вводить тебя в курс дела, малышка, – наконец произнес он. – Со временем расскажу, помяни мое слово, но в нашем бизнесе на первом месте всегда стоит бизнес.
– Но мы не уедем, – предупредил я.
– Был бы разочарован, если бы вы уехали. Эта татуировка, о которой рассказал мне Лавендер, она настоящая или нарисованная?
– Настоящая.
– С ней что-нибудь связано?
– Я пытаюсь узнать об этом.
– Еще бы. Ты бульдог, малыш. Я восхищаюсь тобой. Парни из Филадельфии достаточно крутые, чтобы наделать шуму в этом городе. – Он махнул рукой в сторону бассейна и лежащего за ним океана. – Но то, что ты вцепился в косточку, не означает, что нужно заниматься только ею. Можно насладиться отдыхом.
Он сунул сигару в рот, пососал ее, повернулся и пошел к дому. Исчез, как облако табачного дыма от дуновения ветра, ни на секунду не выпустив из рук инициативу.