– Это утешает.
– Или, может быть, к исчезновению причастен святой.
– Или клоун.
Тут я заметил Перселла. Он выходил из дома в сопровождении до тошноты подобострастного Регги и искренне преданного Лу.
Теодор Перселл, явно чем-то расстроенный, жевал сигару. Взглянув на нас, он на секунду остановился и что-то сказал уголком рта. Лу кивнул и поспешил к нам, а Теодор скинул халат. Над узкими тесными плавками нависал круглый живот. Протянув халат Регги, Перселл залез в ванну, где купалась Брайс. Послышался громкий девичий смех.
– Любите цыплят? – спросил Лу, появившись за моим креслом.
– Это неполиткорректно с вашей стороны, Лу.
– Я имею в виду птиц. Жареных. С кедровыми орехами и ананасами.
– Звучит заманчиво.
– Я приготовлю специально для вас и вашей девушки, оставайтесь на ужин.
– Это приглашение на ужин в доме?
– Вы что, думаете, я закажу ресторан?
– А мистер Перселл будет за ужином?
– О да, только вы втроем. Он сказал, что это будет семейный обед. Больше никого. Прислуга уйдет домой. Останется только Лу, чтобы готовить и убирать.
– Полагаю, у мистера Перселла найдется что нам рассказать.
– Может, и найдется. А может, он захочет заняться с вами групповым сексом.
Я посмотрел на старика в ванне.
– Будем надеяться, что дело ограничится рассказом.
– Значит, остаетесь?
В джакузи Теодор Перселл ласкал шейку Брайс. Девушка млела от его прикосновений. Регги смотрел в сторону.
– Такого я не упущу, – сказал я.
– Как тебе понравился сценарий, малыш? – спросил Теодор Перселл.
– Не очень, – ответил я, расправляясь с цыпленком. – Не произвел впечатления.
Перселл вздернул голову так, словно я оскорбил его мать.
– Напомнил мне время, когда я играл в Первой лиге, – сказал я. – Много бесполезной суеты и никаких результатов.
– Ну а как бы поступил ты, умник?
– Нанял бы литератора, чтобы он переписал все от начала до конца.
Теодор Перселл гневно посмотрел на меня и вдруг разразился громким гортанным смехом.
Мы сидели в большой и совершенно пустой, если не считать круглого стола у окна, комнате. Стол, покрытый свежей накрахмаленной скатертью, на котором стоял прекрасный фарфоровый сервиз и лежали серебряные столовые приборы, шатался при каждом движении ножа по тарелке, словно выбирал подходящий момент, чтобы рухнуть.
Лу в смокинге то и дело наполнял наши бокалы белым, очень сухим и очень старым вином с приятным привкусом персика и дубовых листьев. Никакой гадости с калифорнийских виноградников для Теодора Перселла. Все было настолько мило, что хотелось забыть о цели нашего приезда.
– Думаешь, тебе удалось бы такое в Лос-Анджелесе, малыш? – спросил Перселл, уняв смех. – Думаешь, ты смог бы посидеть за столом с продюсером?