— Ты… ты сказала «зависимость»? — сделал «стойку» Турецкий. — Но ведь это же…
В его словах звучала растерянность.
— А ты что же думал? — осадила его Ирина Генриховна. — Он в первый раз укололся или тех же колес наглотался, что даже не смог перебороть себя, чтобы до конца разговор довести? Куда-то в кусты, как ты говоришь, метнулся. Это, милый мой, уже зависимость, и я многое бы отдала, чтобы это была всего лишь начальная стадия болезни.
Переваривая услышанное, которое для него действительно оказалось «новостью», Турецкий молча смотрел на жену. Наконец, уже совершенно убитым, потускневшим голосом произнес:
— Что делать, Ира?.. Может, Шумилову позвонить? У него толковые врачи, знакомства…
Он уж было потянулся рукой за мобильником, однако Ирина Генриховна остановила его.
— Ни в коем случае! По крайней мере, только не сейчас.
— Но почему? Он же отец! Поймет! Поможет!..
— Даже не сомневаюсь, что он его отец, причем любящий отец, однако насчет всего остального — «поймет» и «поможет»… Во-первых, для него это будет страшным ударом, он запаникует, начнет кричать на парня, а в том состоянии, в котором сейчас находится Игнат… И особенно после того, как ушла Настя…
— Так что же делать? — взвился Турецкий. — Пустить все это на самотек?
— Я этого не говорила.
— Так что же?
Ирина Генриховна достала из шкафчика небольшие хрустальные рюмки, кивнула мужу, чтобы открывал бутылку, с силой потерла виски.
— Я одно знаю хорошо. Сейчас нельзя предпринимать по отношению к нему каких-то силовых действий, но и одного, без пригляда, оставлять тоже нельзя. К тому же неплохо было бы узнать, у кого он отоваривается наркотой, и перекрыть этот канал.
— Ты хочешь сказать, приставить к нему наружку?
— Если найдешь такую возможность, это был бы идеальный вариант.
— Так, может, позвонить Васильеву?
— Не вариант, — качнула головой Ирина Генриховна. — Можем парня подвести под монастырь. Мы же о нем совершенно ничего не знаем.
— В таком случае, кто-нибудь из наших?
— Пожалуй. Да вот только, кто?
«Действительно, кто? — задумался Турецкий. — На Плетневе теперь висит не только “Клюква”, но и убийство Савина. Бородатый Макс не в счет — свою толстую задницу он уже от стула отодрать не может, словно прикипел к компьютеру… Голованов?»
Он покосился на жену, которая в этот момент нарезала сыр.
— Как думаешь, смог бы Сева взять это на себя? После того, что случилось с Филей, он сам не свой ходит.
— Вообще-то, он уже загрузил сам себя убийством какой-то антикварной старушенции, но… попробуй поговорить с ним.
Турецкому не стоило большого труда уговорить Голованова «поводить денек-другой» семнадцатилетнего парня, успевшего подсесть на иглу, и Всеволод Михайлович уже второй день маялся от безделья в своей машине, припарковавшись неподалеку от школы, в которой учился Игнат Шумилов. Судя по поведению парня, тот пытался совместить наркоту с добросовестной учебой, и каждое утро, загруженный учебниками, шел в школу, которая находилась на том же Кутузовском проспекте, в двух кварталах от дома, в котором жили Шумилов: отец, сравнительно молодая, красивая мачеха и сам Игнат. Судя по всему, парень по-настоящему увлекся перспективой Сорбонны и делал все, по крайней мере, старался делать все, чтобы достойно закончить школу.